Несколько слов об Иване Сергеевиче Тургеневе

Как-то так получилось, что Тургенев меня не захватил. Ни одно из его произведений я не перечитывал по своей воле (школьный курс литературы дублировался и углублялся курсом русской литературы в университете, поэтому вторичное знакомство не могло не состояться). Вместе с тем, не могу сказать, что Тургенев мне не нравится: он достаточно сильный писатель, хорошо чувствовавший природу и общественные настроения. Лиризм тоже не был чужд ему: за одно только стихотворение в прозе любой носитель этого языка должен быть благодарен Тургеневу. Однако сказать, что я люблю Тургенева, тоже нельзя.

Вполне возможно, что некоторая холодность по отношению к Тургеневу у меня выработалась после прочтения романа «Отцы и дети», главный герой которого не вызвал у меня ничего, кроме крайне негативных эмоций. Хотя, казалось бы, при чем тут автор… Помнится, мы даже в своеобразную переписку с учительницей литературы вступили: сочинение, в котором я доказывал идейную, моральную, эстетическую и умственную несостоятельность Базарова, заканчивалось так: «Жалко только старичков Базаровых, приходящих на могилу сына. И лягушек ». А учительница Ольга Александровна Шуватова писала мне в комментарии к сочинению: «Тургенев своего героя из противоречий слепил, а у вас он, батенька, плоско негативный ». Хорошая учительница, сейчас уже директор школы, я традиционно заглядываю к ней в гости, когда бываю в родном городе.

Еще помню, что в университетские годы меня поразила фраза лектора о том, что Тургенев «большую часть жизни прожил на краю чужого гнезда ». Не столько сам факт многолетнего сожительства с замужней Полиной Виардо, этакого «брака втроем», что весьма противоестественно (вспомним притчу о чайнике и чашке ), сколько фраза о чужом гнезде меня поразила. Скорее всего, роман Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом» я уже читал к тому времени, и в результате было задействовано обширное ассоциативное поле.

Может быть еще и такое, что Тургенев не ощущался мною по-настоящему русским писателем; и дело здесь даже не в том, что он очень много времени проводил за границей: за границей достаточно подолгу жили и Гоголь, и Достоевский, но в их русскости сомнений не возникает. Здесь речь идет, скорее, об образе мысли просвещенного прозападного дворянина, не вполне понимающего народ, но при этом живущего в непосредственной близости от этого народа, рядом, но не вместе, поглядывающего на народ сочувственно, но одновременно и несколько свысока, и в этом положении ощущалась мною какая-то неправда.

Впрочем, Д.И. Писарев со мною бы не согласился: «И.С. Тургенев… - истинный художник, и художник преимущественно русский… Действующие лица повестей и рассказов Тургенева живут одною жизнью с своим автором… В понимании вещей, в складе ума представляемых личностей есть такие оригинальные черты, такие неуловимые, но характеристичные частности, которые вырабатывает только русская жизнь, которые может оценить и подметить только человек, сжившийся с этою жизнью, одаренный тем же национальным складом ума, перечувствовавший на себе интересы и стремления, волновавшие русское общество, и притом перечувствовавший их так, как чувствует и воспринимает их русский человек. Знание русской жизни, и притом знание не книжное, а опытное, вынесенное из действительности, очищенное и осмысленное силою таланта и размышления, оказывается во всех произведениях Тургенева ».

Но вот беда: в западнике Писареве, призывавшем к свержению самодержавия в России, считавшем творчество Пушкина, Лермонтова и Гоголя пройденным этапом, - я вижу гораздо меньше русскости, чем в Тургеневе, а потому панегирик Писарева скорее подтверждает мою мысль, чем опровергает ее. Конечно, нельзя забывать Достоевского с его знаменитой мыслью о широкости русского человека и о том, как выглядит русский нигилист и русский атеист, доходящие в своей пугающей страстности непременно до последних столпов. Но я, да простит меня Федор Михайлович, не считаю западнический ход мысли русской чертой. Западничество, на мой взгляд, - это не проявление широкости русского человека, а проявление нерусскости, далекости от народа. Того народа, с которым Тургенев так плотно соприкасался, но к которому, как и большинство русской интеллигенции, не вполне принадлежал.

Биографию И.С. Тургенева можно прочитать или, чуть более адаптированную для школьников, ; материал из Википедии тоже неплох.

Портретная галерея

Родители И.С. Тургенева: В.П. Тургенева (Лутовинова) и С.Н. Тургенев

И.С. Тургенев в молодости

И.С. Тургенев в зрелости

Групповой портрет русских писателей - членов редколлегии журнала "Современник". Верхний ряд: Л.Н. Толстой, Д.В. Григорович; нижний ряд: И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, А.В. Дружинин, А.Н. Островский, 1856

И.С. Тургенев в старости

Надгробный бюст И.С. Тургенева. Санкт-Петербург, Волковское кладбище

«Бежин луг»

«Бежин луг» - рассказ из цикла «Записки охотника» . В этот цикл входят рассказы, печатавшиеся в 1847-1851 годах в журнале «Современник» и выпущенные отдельным изданием в 1852 году. Окончательный свой состав сборник получил только в издании 1874 года: автор включил в него три новых рассказа, написанных на основе ранних замыслов, в свое время оставшихся нереализованными. Итого в окончательном варианте сборника получилось 25 рассказов. В советскую эпоху широко распространены были «детские» издания сборника, куда включались только избранные рассказы (менее половины канонического состава). В полном своем составе «Записки охотника» печатались только в собраниях сочинений Тургенева.

Рассказ «Бежин луг» впервые был опубликован в 1851 году в журнале «Современник». Рассказ этот весьма популярен: он включался во все «детские» издания «Записок охотника», он включен также в школьную программу по литературе, изучается в 6 классе, и дети не только читали, но и охотно иллюстрировали его. Еще бы, ведь действующие лица рассказа - дети, которые рассказывают страшные истории у ночного костра, это, действительно, и близко им, и интересно.

Иллюстрация Т. Мининой, 15 лет.

Ознакомьтесь, пожалуйста, с текстом рассказа или прослушайте его в аудиоформате

Сюжет рассказа более чем прост. Рассказчик увлекся охотой и заблудился, уже стемнело, и он едва не сорвался с крутого косогора, поскольку заметил его в последний момент. Тогда же он увидел под косогором костер, у которого сидели мальчишки в окружении лошадей, выгнанных в ночное. Рассказчик прилег рядом с костром, чуть в стороне, и слушал, как мальчишки рассказывали страшные истории про нечистую силу, потом заснул, а наутро дети ускакали. Один из мальчиков, как сообщается нам в последнем предложении рассказа, - тот, который слышал призыв утопленника, когда ходил к реке за водой, - вскоре погиб, но не утонул, а расшибся, упав с лошади.

Есть ли здесь повод для разговора и материал для анализа? Есть.

Для начала разберем то, что предшествовало страшным историям детей. Во-первых, весьма поэтичное описание природы и погоды. «В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости ». Природа выглядит спокойно и умиротворенно.

Во-вторых, охота, во время которой рассказчику сопутствовала удача.

«Я нашел и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо; но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, еще светлом, хотя не озаренном более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился, наконец, вернуться к себе домой».

Используем видеофрагмент из фильма «Бирюк» для иллюстрации.

Видеофрагмент 1. Х/ф «Бирюк»

Это была экспозиция рассказа.

1) «Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко».

2) «Между тем ночь приближалась и росла, как грозовая туча; казалось, вместе с вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота».

3) «…поле неясно белело вокруг; за ним, с каждым мгновением надвигаясь, громадными клубами вздымался угрюмый мрак ».

4) «Странное чувство тотчас овладело мной. Лощина эта имела вид почти правильного котла с пологими боками; на дне ее торчало стоймя несколько больших белых камней, - казалось, они сползлись туда для тайного совещания, - и до того в ней было немо и глухо, так плоско, так уныло висело над нею небо, что сердце у меня сжалось ».

5) «Казалось, отроду не бывал я в таких пустых местах: нигде не мерцал огонек, не слышалось никакого звука. Один пологий холм сменялся другим, поля бесконечно тянулись за полями, кусты словно вставали вдруг из земли перед самым моим носом. Я всё шел и уже собирался было прилечь где-нибудь до утра, как вдруг очутился над страшной бездной ».

Рассказчик словно ведом был некоей колдовской силой, которая закружила его, запутала и чуть было не скинула в страшную бездну. Это можно назвать первой кульминацией рассказа. Но рассказчик устоял на ногах, узнал, наконец, место, в которое попал, и благополучно спустился к костру, горевшему под косогором. Вроде бы, уже и развязка ? Отчасти да, поскольку из главного героя истории он превращается в наблюдателя, но композиция рассказа несколько сложнее, чем две истории (история блужданий и разговор мальчишек у костра), соединенные механически. Истории эти взаимно проникают одна в другую.

«Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на мальчиков », - пишет автор, обозначая позицию рассказчика. Если раньше рассказчик был активен, и даже гиперактивен, то вся последующая его активность свелась к роли наблюдателя-лежебоки. Собственно, это то, о чем я говорил ранее: вроде бы, и чрезвычайно близок автобиографичный рассказчик к народу, а все-таки лежит «под кустиком в стороне». Он даже идет на хитрость и притворяется спящим, чтобы мальчики продолжили разговор, прерванный его появлением. Он как бы продолжает охоту, на этот раз - благородную писательскую охоту за жизненным материалом, которой и я не чужд.

Иллюстрация А.Кузьмина

Не писательским ли взглядом на мир объясняется тургеневская отрешенность, отделенность от народа, нежелание повзаимодействовать на равных? Почему бы рассказчику не поговорить с мальчиками? Он изощряется в наблюдательности и строит предположения (например: «Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье и выехал-то в поле не по нужде, а так, для забавы»), но почему бы просто не спросить об этом? Здесь я узнаю себя: я тоже крайне редко задаю вопросы, более полагаясь на собственные наблюдения и догадки.

Но представьте себе ситуацию: человек заблудился, плутал по каким-то колдовским местам, чуть не свалился в бездну - и слышит страшные истории. Почему бы не поучаствовать в разговоре, тематически чрезвычайно близком тому, что им было совсем недавно пережито? Только ли из нежелания вмешиваться, чтобы не расстроить все дело?

Вспомним рассказ А.П. Чехова «Студент» , сюжетно и композиционно чрезвычайно близкий «Бежину лугу».

«Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка, возвращаясь с тяги домой, шел всё время заливным лугом по тропинке. У него закоченели пальцы, и разгорелось от ветра лицо. Ему казалось, что этот внезапно наступивший холод нарушил во всем порядок и согласие, что самой природе жутко, и оттого вечерние потемки сгустились быстрей, чем надо. Кругом было пустынно и как-то особенно мрачно. Только на вдовьих огородах около реки светился огонь; далеко же кругом и там, где была деревня, версты за четыре, всё сплошь утопало в холодной вечерней мгле» .

И там, и тут охотник возвращается домой в вечернее время, видит пустынную и мрачную равнину, у реки горит костер, возле него - люди. У Чехова это холодная ночь в страстную пятницу, когда воспоминается распятие Христа, и студент, подойдя к костру и видя простых баб, рассказывает им об отречении Петра, который вот так же грелся у костра, потому что ему было страшно и холодно, и баба плачет, а студент делает вывод: «Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой ».

Иллюстрация В.Н. Русакова

В рассказе Чехова герой ведет себя совсем иначе в той же ситуации: он не наблюдатель, он участник; он идет в народ, и народ понимает его, народ откликается. А у Тургенева ситуация противоположна: рассказчик не откликается на истории мальчишек, хотя они явно соотносятся с недавно им пережитым. Вроде бы, вот они - два конца цепи, о которой размышлял чеховский студент: с одной стороны - история рассказчика, а с другой - история мужика, переданная мальчиком со слов тяти: «Пошел он раз, тятенька говорил, - пошел он, братцы мои, в лес по орехи. Вот пошел он в лес по орехи да и заблудился; зашел - Бог знает куды зашел. Уж он ходил, ходил, братцы мои, - нет! не может найти дороги; а уж ночь на дворе ». Или история другого мужика, которого леший водил: «Вот на днях он у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и всё вокруг одной поляны... Едва-те к свету домой добился ».

Тургеневский рассказчик не чувствует себя звеном этой цепи, его не тянет перекреститься, когда он слышит про нечистую силу. И во время его колдовского вояжа не тянуло. Вспомним: «…на дне ее торчало стоймя несколько больших белых камней, - казалось, они сползлись туда для тайного совещания ». А народ поговорку: «Креститься надо, когда кажется» , - воспринимает как указание к действию. Это видно, например, в истории с русалкой.

«Гаврила-то плотник так и обмер, братцы мои, а она знай хохочет да его всё к себе этак рукой зовет. Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, братцы мои, да, знать, Господь его надоумил: положил-таки на себя крест... А уж как ему было трудно крест-то класть, братцы мои; говорит, рука просто как каменная, не ворочается... Ах ты этакой, а!.. Вот как положил он крест, братцы мои, русалочка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет...».

Иллюстрация А. Пахомова

Сами ребята тоже знают, как поступать в таких случаях:

«С нами крестная сила! - шепнул Илья».

«- Ах ты, Господи! ах ты, Господи! - проговорили мальчики, крестясь».

Креститься, и вправду, было отчего:

1. Мальчик Ильюша видел и слышал действия домового, живущего на его рабочем месте, а именно, на бумажной фабрике, и описал типичное действие полтергейста: «Вдруг, глядь, у одного чана форма зашевелилась, поднялась, окунулась, походила, походила этак по воздуху, словно кто ею полоскал, да и опять на место. Потом у другого чана крюк снялся с гвоздя да опять на гвоздь; потом будто кто-то к двери пошел да вдруг как закашляет, как заперхает, словно овца какая, да зычно так...»

2. Мальчик Костя со слов отца узнал историю Гаврилы и русалки: «А русалка-то как взговорит ему: «Не креститься бы тебе, говорит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». Тут она, братцы мои, пропала, а Гавриле тотчас и понятственно стало, как ему из лесу, то есть, выйти...» .

3. Тот же Ильюша рассказал страшную историю про белого барашка, взятого с могилы утопленника; барашек этот заговорил человеческим голосом. И про призрак мертвого барина, который ищет разрыв-травы, чтобы выбраться из могилы. И про лешего знает, который немой, он «только в ладоши хлопает да трещит ». Знает он и о Тришке.

«Тришка - эвто будет такой человек удивительный, который придет; а придет он, когда наступят последние времена. И будет он такой удивительный человек, что его и взять нельзя будет, и ничего ему сделать нельзя будет: такой уж будет удивительный человек… Ну, и будет ходить этот Тришка по селам да по городам; и будет этот Тришка, лукавый человек, соблазнять народ хрестиянский... ну, а сделать ему нельзя будет ничего... Уж такой он будет удивительный, лукавый человек ». Сам Тургенев в примечании писал, что «в поверье о «Тришке», вероятно, отозвалось сказание об антихристе ».

4. Павлуша рассказал курьезный случай о том, как за Тришку, который должен придти после светопреставления, приняли человека с огромной головой, и как все перепугались. «А человек-то это шел наш бочар, Вавила: жбан себе новый купил да на голову пустой жбан и надел» .

5. Были еще рассказы об утопленниках, которые зовут живых к себе.

Каков же выход из этого положения? Как, кроме крестного знамения, можно утихомирить распоясавшуюся нечисть?

«- Гляньте-ка, гляньте-ка, ребятки, - раздался вдруг детский голос Вани, - гляньте на Божьи звездочки, - что пчелки роятся!

Он выставил свое свежее личико из-под рогожи, оперся на кулачок и медленно поднял кверху свои большие тихие глаза. Глаза всех мальчиков поднялись к небу и не скоро опустились ».

Мир как Божие творение прекрасен, особенно это касается звездного неба, и устремить взор горе, взглянуть в направлении горнего мира - хороший способ отвлечься от козней лесной нечисти.

Именно этот момент, а не храбрую вылазку Павлуши в поисках волков, я бы назвал второй кульминацией. Если первая кульминация открыла герою страшную бездну, то вторая - «Божьи звездочки», но не герою, а мальчикам: рассказчик смотрел не на небо, а на мальчиков, которые смотрят на небо, и в этом серьезная разница.

Развязка же грустная: Павлуша идет за водой и слышит, как его зовет из-под воды мальчик, утонувший там. Ильюша говорит, что это дурная примета, на что Павел отвечает, что своей судьбы не минуешь. Он, и вправду, не миновал своей судьбы и в тот же год умер, но не утонул, а убился, упав с лошади.

Есть и еще более грустная развязка. Это фильм С.М. Эйзенштейна «Бежин луг» (1935) , утраченный и восстановленный отчасти в виде фотографий. Это фильм не по Тургеневу, хотя и в нем есть эпизод, где мальчишки в ночном сидят у костра.

Видеофрагмент 2. Х/ф «Бежин луг»

В этом фильме показано, в частности, «изъятие церковных ценностей» теми людьми, которым положено было бы эти ценности защищать, - русскими людьми, крестьянами, отнюдь не выглядящими татями. Люди счастливы и веселы, кощунствуя в храме, есть среди них и дети… Как это диссонирует с образами русских детей, обрисованных в «Бежином луге»! Не думаю, что Тургенев был бы рад, увидев эти кадры. Думаю, что он бы согласился, несмотря на весь свой либерализм и просвещенность, что креститься при соприкосновении с нечистью - это гораздо лучше, чем плясать под ее дудку.

Видеофрагмент 3. Х/ф «Бежин луг»

Широкой кистью рисовал многие бытовые черты современного ему крестьянства, останавливаясь на тех сторонах его жизни, которые наиболее бросались в глаза. Так, в повести «Бежин Луг » из сборника «Записки охотника» изобразил он невежество русской деревни, с её верою в приметы, предчувствия, – словом, с тем суеверным мистицизмом, который граничит еще с языческим представлением о жизни природы.

Рассказы о домовом, лешем, водяном, о русалках, об оборотничестве, о таинственных голосах и привидениях, – рассказа, вложенные в уста крестьянских детей, рассказанные ночью, у трепещущего огнем костра – полны своеобразной мистической прелести. Дети верят тому, что рассказывают сами, и таинственная обстановка, в которой происходит их своеобразная беседа, покоряет воображение читателя, увлекает и его за собой в чудесный мир народных верований... Автору удалось удивительно верно уловить настроения ночной природы, в которых некоторую роль всегда играет таинственное чувство страха. Это мистически приподнятое настроение возбуждает фантазию детей и помогает им с особой силой творить соответствующие образы.

И. С. Тургенев. Бежин луг. Аудиокнига

Все рассказчики обрисованы, в психологическом отношении, удивительно тонко; в их детских лицах уже намечаются все те черты, которые, со временем, разовьются и в зрелом возрасте резко определят их. Один из мальчиков, Павлуша – самый зрелый в умственном отношении; подобно Хорю , он – натура уравновешенная, человек ума, способный ко многому отнестись критически, с лукавым здравомыслием. В нем намечается уже будущий работник, спокойно, без страха смотрящий в жизнь.

Этому спокойствию особенно способствует тот «фатализм», который укрепляет его душу несокрушимою верою в то, что «от судьбы не уйдешь». Когда все его товарищи, запуганные рассказами и впечатлениями ночи и непонятным лаем собаки, – совершенно растерялись, он один, с хворостиной в руках, идет в ночную тьму разузнать причины беспокойства. Это стремление всему найти естественную причину, и, в то же время, отсутствие страха перед «судьбой» – характерная черта его трезвого ума.

В лице Ильюши вывел Тургенев человека, рабски покорившегося всем, самым нелепым представлениям народного мистицизма: он знает множество фантастических поверий, верит в сны, в приметы, – словом, являет собою яркий образец народного невежества, в самой дикой, нелепой его форме.

В рассказах третьего мальчика, Кости, эта вера в фантастические образы принимает несколько иной характер, – он умеет прочувствовать красоту всех этих народных представлений, – он является поэтом-мистиком.

В своей повести Тургенев дает понять, сколько зла причиняет темному деревенскому люду его невежество, сколько жертв приносит необразованный люд своему дикому суеверию: плотник Гаврила, увидевший русалку, стал томиться какой-то тяжелой думой; баба Ульяна ночью на паперти увидела своего «двойника», поверила тому, что умрет скоро, и до такой степени прониклась ожиданием, что действительно умерла. Красавица-Акулина сошла с ума, увидев водяного. Приметы, предчувствия, таинственные, зовущие голоса, – все это тяжелым гнетом лежит на темном человеке и жизнь его делает «несвободной»...

Иван Сергеевич Тургенев

БЕЖИН ЛУГ

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра… Но вот опять хлынули играющие лучи, - и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты - несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба…

В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде, Тульской губернии. Я нашел и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо; но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, еще светлом, хотя не озаренном более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился наконец вернуться к себе домой. Быстрыми шагами прошел я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне не известные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении, оглянулся… «Эге! - подумал я, - да это я совсем не туда попал: я слишком забрал вправо», - и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. Я поскорей выкарабкался на другую сторону и пошел, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок, спеша в свое гнездо. «Вот как только я выйду на тог угол, - думал я про себя, - тут сейчас и будет дорога, а с версту крюку я дал!»

Я добрался наконец до угла леса, но там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты широко расстилались передо мною, а за ними, далеко-далеко, виднелось пустынное поле. Я опять остановился. «Что за притча?.. Да где же я?» Я стал припоминать, как и куда ходил в течение дня… «Э! да это Парахинские кусты! - воскликнул я наконец, - точно! вон это, должно быть, Синдеевская роща… Да как же это я сюда зашел? Так далеко?.. Странно»! Теперь опять нужно вправо взять».

Я пошел вправо, через кусты. Между тем ночь приближалась и росла, как грозовая туча; казалось, вместе с вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота. Мне попалась какая-то неторная, заросшая дорожка; я отправился по ней, внимательно поглядывая вперед. Все кругом быстро чернело и утихало, - одни перепела изредка кричали. Небольшая ночная птица, неслышно и низко мчавшаяся на своих мягких крыльях, почти наткнулась на меня и пугливо нырнула в сторону. Я вышел на опушку кустов и побрел по полю межой. Уже я с трудом различал отдаленные предметы; поле неясно белело вокруг; за ним, с каждым мгновением надвигаясь, громадными клубами вздымался угрюмый мрак. Глухо отдавались мои шаги в застывающем воздухе. Побледневшее небо стало опять синеть - но то уже была синева ночи. Звездочки замелькали, зашевелились на нем.

Что я было принял за рощу, оказалось темным и круглым бугром. «Да где же это я?» - повторил я опять вслух, остановился в третий раз и вопросительно посмотрел на свою английскую желто-пегую собаку Дианку, решительно умнейшую изо всех четвероногих тварей. Но умнейшая из четвероногих тварей только повиляла хвостиком, уныло моргнула усталыми глазками и не подала мне никакого дельного совета. Мне стало совестно перед ней, и я отчаянно устремился вперед, словно вдруг догадался, куда следовало идти, обогнул бугор и очутился в неглубокой, кругом распаханной лощине. Странное чувство тотчас овладело мной. Лощина эта имела вид почти правильного котла с пологими боками; на дне ее торчало стоймя несколько больших, белых камней, - казалось, они сползлись туда для тайного совещания, - и до того в ней было немо и глухо, так плоско, так уныло висело над нею небо, что сердце у меня сжалось. Какой-то зверок слабо и жалобно пискнул между камней. Я поспешил выбраться назад на бугор. До сих пор я все еще не терял надежды сыскать дорогу домой; но тут я окончательно удостоверился в том, что заблудился совершенно, и, уже нисколько не стараясь узнавать окрестные места, почти совсем потонувшие во мгле, пошел себе прямо, по звездам - наудалую… Около получаса шел я так, с трудом переставляя ноги. Казалось, отроду не бывал я в таких пустых местах: нигде не мерцал огонек, не слышалось никакого звука. Один пологий холм сменялся другим, поля бесконечно тянулись за полями, кусты словно вставали вдруг из земли перед самым моим носом. Я все шел и уже собирался было прилечь где-нибудь до утра, как вдруг очутился над страшной бездной.

И.С. Тургенев - великий русский писатель XIX века, произведения которого вошли в золотой фонд мировой литературы. В своих книгах он описывает красоту русской природы, духовное богатство и нравственные устои родного народа. Примером такого повествования может служить рассказ «Бежин луг», краткое содержание которого приведено в этой статье.

Произведение «Бежин луг», краткое содержание которого дано в статье, - это яркий пример восхищения автора великолепием родного края. В нем он рассказывает о том, как однажды охотился в лесах целый день, а когда пришло время возвращаться домой - заблудился. В темноте он увидел огонь костра и, идя на его свет, вышел к Бежину лугу. У костра сидели крестьянские дети - пятеро мальчиков: Федя, Илюша, Ваня, Костя и Павлуша. Охотник присел к костру и прислушался к тому, о чем они говорят. Разговор шел о Мальчики с увлечением рассказывали о таинственных случаях, произошедших с ними или их знакомыми.

Так, Костя рассказал о слободском плотнике Гавриле, который, заблудившись в лесу, увидел на дереве русалку с серебристым хвостом, которая звала его к себе. Гаврила выбрался из леса, но с тех пор стал невеселым. В народе говорят, что это русалка его так заворожила.

В книге «Бежин луг», краткое содержание которой не может передать всю красоту произведения, Илюша поведал историю о человеке, утонувшем в местном пруду несколько лет назад, и о псаре Ермиле, который нашел барашка, способного говорить человеческим голосом. В темноте, при свете костра, эти истории вызвали у слушателей трепет и страх. Ребята вздрагивали от посторонних шорохов и криков но, успокоившись, продолжали разговаривать о покойниках, оборотнях, леших, о грядущем страшном пришествии Тришки.

Мальчики рассказывали о том, что люди видели, как покойный барин из окрестного села бродил по земле и искал разрыв-траву, чтобы избавиться от могильной тяжести. Илюша поведал об одном народном поверье, когда на у церкви на паперти можно увидеть тех, кому суждено в этом году умереть. Так, бабка Ульяна однажды увидела на паперти мальчика, умершего в прошлом году, а потом и себя саму. С тех пор, говорят, она стала болеть и хиреть. В рассказе «Бежин луг», краткое содержание которого отражает его основную идею, подробно описаны древние народные предания о нечистой силе.

Вскоре разговор зашел об утопленниках. Павлуша поведал о том, как в позапрошлом году от рук воров погиб Аким-лесник - они его утопили. С тех пор стали слышны стоны в том месте, где это произошло. А Илюша предостерег товарищей о том, что нужно быть очень осторожным, когда смотришь в воду - может утащить водяной. Тут же вспомнили историю мальчика Васи, который утонул в реке. Его мать, предчувствовавшая гибель сына,

В это время Павлуша собрался за водой на реку. Когда он вернулся, поведал ребятам о том, что слышал на реке голос Васи, но не испугался, а набрал и принес воды. Илюша замечает, что это плохая примета, что так Павлушу звал водяной.

В этой статье дано лишь краткое содержание. «Бежин луг» - рассказ о богатом внутреннем мире простых крестьянских детей. В нем также говорится о красоте природы, которая их окружает. Написал Тургенев «Бежин луг», краткое содержание которого здесь приводится, во времена существования крепостного права в России. Именно ненавистью и непримиримостью к крепостной зависимости, угнетающей развивающуюся человеческую личность, пронизано это произведение.

Бежин луг

Повествование ведётся от лица рассказчика - заядлого охотника.В июле я охотился за тетеревами в Чернском уезде Тульской губернии. Домой я возвращался под вечер и вместо знакомых мест набрёл на узкую долину, напротив которой стеной возвышался частый осинник. Пройдя вдоль осинника, я оказался в котлообразной лощине с пологими боками. На дне её торчало стоймя несколько больших белых камней - казалось, они сползлись туда для тайного совещания. В долине было так глухо и уныло, что сердце у меня сжалось.

Я понял, что окончательно заблудился, и дальше пошёл по звёздам. Взойдя на высокий, резко обрывающийся холм, я увидел под собой огромную равнину, которую огибала широкая река. Прямо под обрывом в темноте горели два костра. «Этот луг славится в наших околотках под названием Бежина луга». Я устал и спустился к кострам, у которых коротали ночь ребятишки, пасущие лошадей.

Я попросился переночевать, лёг у костра и стал наблюдать за мальчиками. Старший из них, Федя, стройный, красивый мальчик лет четырнадцати, принадлежал, судя по одежде, к богатой семье. У неказистого Павлуши был умный и прямой взгляд, а в голосе звучала сила. Горбоносое, вытянутое и подслеповатое лицо Ильюши выражало тупую заботливость. И ему, и Павлуше было не более двенадцати лет. Маленького, тщедушного мальчика лет десяти с задумчивым и печальным взором звали Костей. В стороне прикорнул семилетний Ваня.

Я притворился спящим, и мальчики продолжили разговор. Ильюша рассказал, как пришлось ему с компанией ребят заночевать на бумажной фабрике. Наверху кто-то неожиданно затопал, спустился по лестнице, к двери подошёл. Дверь распахнулась, а за ней - никого. И вдруг кто-то как закашляет! Напугал домовой мальчишек.

Новый рассказ начал Костя. Раз плотник Гаврила пошёл в лес и заблудился. Стемнело. Присел он под деревом и задремал. Проснулся плотник оттого, что кто-то его зовёт. Смотрит Гаврила - на дереве русалка сидит, зовёт его к себе и смеётся. Гаврила взял и перекрестился. Русалка заплакала жалобно. «Не креститься бы тебе, говорит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». С тех пор Гаврила всё невесёлый ходит.

В отдалении раздался протяжный звук, в лесу отозвался тонкий хохот. Мальчишки вздрогнули и перекре­стились.

Ильюша рассказал историю, которая приключилась на прорванной плотине, нечистом месте. Давным-давно там был похоронен утопленник. Однажды послал приказчик псаря Ермила на почту. Возвращался он через плотину поздно ночью. Вдруг видит - на могилке утопленника беленький барашек сидит. Решил Ермил забрать его с собой. Барашек из рук не вырывается, только в глаза пристально смотрит. Жутко стало Ермилу, гладит он барашка и приговаривает: «Бяша, бяша!» А барашек оскалил зубы, и отвечает ему: «Бяша, бяша!».

Вдруг залаяли и кинулись прочь собаки. Павлуша бросился за ними. Вернувшись, он сказал, что собаки почуяли волка. Я был изумлён храбростью мальчика. Ильюша между тем рассказал, как на «нечистом месте» встретили покойного барина, который искал разрыв-траву - уж очень могила на него давила. Следующая история была о бабе Ульяне, которая пошла в родительскую субботу ночью на паперть, чтобы узнать, кто умрёт в этом году, и узнала в проходящей мимо женщине себя. Затем Ильюша рассказал поверье об удивительном человеке Тришке, который придёт во время солнечного затмения.