Учитывая согласие Германии поддержать Австро-Венгрию «при всех обстоятельствах», австро-венгерское правительство 23 июля 1914 г. предъявило Сербии наглый ультиматум, потребовав от нее ответа в течении 48 часов.

Приводим выдержки из ультиматума .

1) Запретить все издания, которые возбуждают ненависть и презрение к монархии (к Австро-Венгрии)...

2) Немедленно распустить общество, именуемое «Народна Одбрана»...

3) Немедленно изъять в учебных заведениях Сербии, как в отношении преподавательского персонала, так и в отношении учебных пособий, все, что служит или могло бы служить к поддержанию пропаганды против Австро-Венгрии.

4) Удалить с военной службы и вообще из администрации всех офицеров и чиновников, виновных в пропаганде против австро-венгерской монархии, причем императорское и королевское правительство сохраняет за собою право сообщить фамилии и факты королевскому правительству.

5) Согласиться на сотрудничество в Сербии органов императорского и королевского правительства в деле подавления вредоносных движений...

6) Открыть судебное следствие против участников заговора 28 июня, находящихся на сербской территории. Органы, уполномоченные императорским и королевским правительством, примут участие в подлежащих розысках...

8) Помешать действительными мерами участию сербских властей в незаконной перевозке оружия и взрывчатых веществ через границу. ...

Молок А.И., Орлов В.А. Хрестоматия по новой истории. Ч. II . 1870-1918 . М., 1959 . С. 320 - 322.

Декларация, которой Франция, Великобритания, Италия и Россия обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей европейской войны

Ввиду решения итальянского правительства принять участие в настоящей войне совместно с правительством французским, великобританским и российским и присоединиться к декларации, подписанной в Лондоне 5 сентября 1914 г. тремя названными выше правительствами, нижеподписавшиеся, должным образом уполномоченные соответствующими правительствами, делают следующую декларацию:

«Французское, великобританское, итальянское и российское правительства взаимно обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей войны». ...

Хрестоматия по новой истории: Второй период: Пособие для учителя М., 1993. С. 308.

ЦЕЛИ ВОЮЮЩИХ СТОРОН

Меморандум прусского министра внутренних дел фон - Лебеля от 29 октября 1914г. - «О целях войны».

(Лебель Фридрих Вильгельм-начальник имперской канцелярии (1901-1908), затем прусский министр иностранных дел).

Некоторые соображения о целях, которых Германия может добиться при помощи победоносной войны, ... а также о целях, которых не стоит добиваться.

1) Мы должны отказаться от того, что нам хотя и пригодилось бы, но чего мы не могли бы переварить.

2) Мы должны взять все, что нам хотя непосредственно не нужно, но должно быть отобрано у противника для того, чтобы он в будущем был слабее по сравнению с нами. Нам могут пригодиться лучшие порты и более широкие побережья с более свободным выходом в мировой океан, более сильная континентальная позиция по отношению к английскому сопернику: мы нуждаемся в безусловной свободе морей, в колониях с удобными гаванями, которые можно защитить, - в колониях, снабжающих наc сырьем и способных стать рынками для сбыта, в колониях, способных жить своей собственной экономикой и отличающихся по сравнению с английской колониальной империей сплоченностью и свободой передвижения. ... Нам нужна на западе граница, которая дала бы нам по возможности ключ к Франции. Нам могут пригодиться районы угля и руды, прилегающие непосредственно к нашей границе. С военной точки зрения желательно улучшить восточно-прусскую границу. Наконец, нам нужна военная контрибуция, которая связала бы на долгое время Францию в экономическом отношении и лишила бы ее возможности развить в других частях света финансовую деятельность во вред нам. Это значит, что удовлетворение наших потребностей должно пойти в первую очередь за счет Франции, что необходимо фундаментальное изменение бельгийских условий, для чего необходимо добиться по меньшей мере сильных частичных успехов в борьбе с Англией, и что от России мы можем взять мало или даже вовсе ничего не взять.

В политическом отношении Великобритания стала и теперь тем врагом, который противопоставил свои жизненные интересы нашим и с которым мы раньше или позже должны покончить, так как Англия не хочет терпеть рядом с собой сильной, дееспособной, Германии, играющей роль в мировой политике. Эта враждебность является картой в нашей будущей мировой исторической игре, и мы не можем и не должны никогда надеяться на то, что удастся прийти на основе половинчатого компромисса к соглашению, которое носило бы длительный характер...

Франция является историческим врагом Германии, и мы должны были с этим врагом считаться. Францию можно найти в любой враждебной нам комбинации. Если мы хотим это изменить в будущем, мы должны настолько ослабить Францию в отношении ее силы, территориальной мощи и в экономическом отношении и ослабить на долгое время для того, чтобы она не имела ни сил, ни средств вновь составлять заговоры, заостренные против нас. Покой на западе является вопросом нашей жизни и уже по одному этому мы должны заключить мир, главным образом за счет Франции. Этого тем легче добиться, что Франция имеет возможность предложить нам гораздо больше других государств. Что Франция является из всех наших противников самым храбрым, взявшимся за оружие по относительно благородным мотивам, - является фактом, не лишенным исторического трагизма. Но нам нечего заботиться о соображениях и воззрениях противника, и мы должны думать лишь о наших германских интересах и потребностях. В этой войне не разрешаются моральные вопросы...

Теперешняя война России с Германией основана на временных, а вовсе не на принципиальных противоречиях. Однако в первую очередь Россия хочет наc поразить как союзника Австро-Венгрии, поскольку она вообще сохранила контроль над своей политической волей в результате неопределенной политики последнего десятилетия, руководившейся не столько интересами страны, сколько инстинктом...

Говорят, что в результате этой войны мы должны будем разрешить польский вопрос. Это не верно, собственно польский вопрос для нас существует лишь во внутренней политике. Исторически это вопрос нельзя полностью разрешить, разве только против нас. Поскольку он мог быть разрешен в наших интересах, он был разрешен польскими разделами и Венским конгрессом. И как раз разрешение вопроса, найденное в 1818г., всегда приносило пользу князю Бисмарку в самых трудных положениях, когда нужно было обеспечить Пруссии - Германии надежное и решающее положение наряду с Россией и Австрией между ними...

Нам неудобна самостоятельная сильная Польша, ввиду этой примечательной силы, которую она может иметь на наши земли, заселенные поляками, без которых мы никогда не сможем обойтись. Но самое главное - это то, что сильная Польша будет относиться с симпатиями ко всем странам - к России, Австрии, Франции, Англии, но только не к нам...

Мы ни в коем случае не должны, благодаря успехам нашего оружия, сделать Австрию настолько сильной и установить такие границы с нею, что мы в будущем вынуждены будем добиваться ее дружбы даже в том случае, когда наши жизненные интересы указывали бы нам другие пути, и мы должны были бы сохранить свободу действий...

Не так уж ошибаются люди, утверждающие, что война России с нами рождена не столько русско-французским союзом, сколько германо-австрийским. Дело в том, что Россия отнюдь не была для наc невыносимым соседом, напротив, она была максимально удобным соседом в самые трудные наши времена...

Само собой разумеется, что вначале надо будет гораздо больше требовать от России [речь идет о землях около Немана и Нарвы -ред.]чтобы получить то, что мы желаем, и для того, чтобы она могла с большей легкостью примириться перед лицом всего мира с территориальной жертвой на границе.

Мир с Францией мы можем заключить, лишь одновременно заключив его с Англией. Ибо колониальные завоевания, которые мы должны сделать за счет Франции и Бельгии, будут носить иллюзорный характер, пока мировые морские пути не будут вновь свободны и мы не овладеем вновь своими старыми колониями. Закончив победоносную войну с Францией, мы не сможем оспаривать победу у Англии, поддерживаемой Россией...

Судьба Бельгии стоит в центре политических споров и представляет собой тяжелую проблему. Бельгийское побережье до Кахле является, конечно, таким же заманчивым и даже желанным, как и прекрасный торговый порт Антверпен. Это означало бы, однако, полную аннексию Бельгии; с другой стороны, это была бы такая добыча, что Англия вела бы и должна была бы вести войну до конца ради того, чтобы вырвать ее из наших рук. Оккупация побережья Немецкого моря является пригодным средством для того, чтобы заставить Англию заключить выгодный для нас мир, если нам не удастся добиться решающих успехов на море. Если Англия будет долго отказываться от подобного мира, то оккупация неизбежно превратится постепенно в аннексию. Мы должны будем поэтому считаться с тем, что нам может быть придется отказаться от своих наиболее смелых надежд ради заключения подходящего мира с Англией. Этот вариант не следует недооценивать в случае, если мы не пойдем дальше частичных успехов в борьбе с Англией. ... Само собой разумеется, что подходящий мир с Англией должен был бы предусмотреть передачу бельгийского Конго в руки Германии.

Мы боремся за свое мировое политическое будущее. Для его обеспечения необходимо в первую очередь обладать достаточной территориальной и союзно-политической гарантией на континенте против нападения на метрополию, гарантией, которая по своей уникальности была бы равно той, которую Англия имеет на морях. Эта гарантия нашей безопасности должна основываться на длительном ослаблении Франции и усилении нашей западной границы. Эта гарантия требует ликвидации бельгийских условий, оказавшихся невыносимыми. Она [гарантия - ред.]должна предотвратить слишком далеко идущую славянизацию в колонизацию Австро-Венгрии. Она, наконец, не должна допустить, чтобы вновь поднялся сосед, мечтающий о реванше... Она, наконец, заставляет желать, чтобы Англия и Япония находились под постоянным давлением, исходящим от покоренной нами России ибо так как Россия является мощной политической реальностью, от которой нельзя отмахнуться и мы не ощущаем потребности обогатиться за ее счет, то мы должны заботиться о том, чтобы использовать ее в наших всемирно политических интересах. (Берлин, 20 октября 1914г. Фон-Лебель. Заговор против мира М.:1934. С 151-155).

Хрестоматия по истории международных отношений /

В.В. Киселева и др. Вып. 1. Европа и Америка. М., 1963.

Сегодня, 100 лет назад... с утра, Гаврило Принцип выстрелил в эрцгерцога Франца Фердинанда.
Именно с этого момента началось движение сил и бессилия, которое до сих пор во многом определяет роли тех, кто сейчас участвует в этом движении

фотки и рассказ из Вики под катом (а я добавлю, что когда начинаешь копать даже Вики вскрываются прелюбопытные детали)
Утром 28 июня 1914 года Франц Фердинанд вместе с сопровождением отправился на поезде из Илиджи в Сараево. На станции в Сараево его встретил губернатор Оскар Потиорек. Эрцгерцога ожидали шесть автомобилей. По ошибке трое местных офицеров полиции оказались в первой машине с главным офицером службы безопасности эрцгерцога, тогда как другие офицеры службы безопасности остались позади. Во втором автомобиле были мэр и глава полиции Сараева. Третьим в кортеже был открытый автомобиль со сложенным верхом компании «Gräf & Stift» модели 28/32 PS.
В этом автомобиле оказались Франц Фердинанд с Софией, Потиорек, а также владелец автомобиля подполковник Франц фон Харрах. В соответствии с заявленной программой, первым мероприятием был осмотр казарм. В 10:00 эрцгерцог со свитой покинул казармы и отправился в ратушу через набережную Аппель.

Данило Илич расположил его перед кафе «Мостар» и вооружил гранатой, но Мехмедбашич провалил атаку. Илич расположил Чубриловича рядом с ним и вооружил пистолетом и гранатой, но он также провалил атаку. Далее по маршруту эрцгерцога, на противоположной стороне улицы рядом с рекой Илич расположил Чабриновича и вооружил его гранатой.

В 10:10 автомобиль Франца Фердинда поравнялся с Чабриновичем и он бросил гранату. Граната отскочила от откидного верха машины (в тот момент сложенного) на дорогу. Граната взорвалась при приближении следующей машины, оставив в месте взрыва кратер диаметром в 1 фут (0,3 м) и глубиной 6,5 дюймов (0,17 м), и ранив в общей сложности 20 человек.

Чабринович проглотил пилюлю с ядом и прыгнул в реку. Самоубийство не удалось: пилюля с ядом вызвала лишь рвоту (вероятно доза оказалась слишком маленькой или же вместо цианистого калия в пилюле был более слабый яд), а река оказалась неглубокой из-за жаркого лета. Полицейские вытащили Чабриновича из реки, после этого толпа жестоко избила его и только потом его взяли под стражу.

Эрцгерцог приказал остановить автомобиль и распорядился, чтобы раненым оказали первую помощь. В это время толпы народа заслонили машину от других заговорщиков. Кортеж спешно двинулся к Ратуше. Попович, Принцип и Грабеж не смогли ничего сделать из-за того, что кортеж промчался мимо них на большой скорости. Покушение как будто провалилось.

По прибытию в Ратушу Франц Фердинанд потерял самообладание. Мэр Сараево Фехим Чурчич, еще не знавший о случившемся, обратился к эрцгерцогу с приветственной речью, но тот резко прервал его: «Господин мэр, я прибыл в Сараево с дружественным визитом, а в меня кто-то бросил бомбу. Это возмутительно!». Затем герцогиня София что-то прошептала мужу, и после паузы Франц Фердинанд сказал мэру: «Теперь Вы можете говорить». Эрцгерцог успокоился и мэр произнёс речь. Франц Фердинанд вынужден был ждать, когда ему доставят его речь, находившуюся в подорвавшемся автомобиле. К подготовленному заранее тексту он добавил несколько замечаний по поводу событий того дня, в которых поблагодарил народ Сараево за его отношение к произошедшему.

Местные представители власти и свита эрцгерцога обсуждали, что делать дальше. Барон Морси предложил покинуть Сараево. В ответ Потиорек сказал: «Вы думаете, что Сараево кишит убийцами?». Франц Фердинанд и София отказались от дальнейшей программы и решили навестить раненых в госпитале. Граф Харрах занял защитную позицию на левой подножке автомобиля эрцгерцога. Это подтверждается также фотографиями, сделанными перед Ратушей. В 10:45 Эрцгерцог с супругой вновь оказали в своём автомобиле. Чтобы попасть в госпиталь, минуя центр города, Потиорек решил отправить кортеж вдоль набережной Аппель. Однако, водитель, Леопольд Лойка, повернул направо на улицу Франца Иосифа. Причиной его действий послужило то, что помощник Потиорека Эрих фон Меррицци в это время был в больнице, и никто не передал новые распоряжения Лойке.

«Деликатесы Шиллера» (1908).

Узнав, что первая попытка убийства провалилась, Принцип решил совершить нападение на обратном пути эрцгерцога и сменил своё местоположение. Он занял позицию перед соседним продовольственным магазином «Деликатесы Морица Шиллера» неподалёку от Латинского моста.


Когда автомобиль Франца Фердинанда поравнялся с Принципом, тот шагнул вперёд и произвёл два выстрела с расстояния около полутора метров из полуавтоматического пистолета бельгийского производства 9×17 мм (0,380 ACP) «Fabrique Nationale» модели 1910. Террористам были выданы пистолеты с серийными номерами 19074, 19075, 19120 и 19126; Принцип использовал #19074. Первая пуля ранила эрцгерцога в яремную вену, вторая попала Софии в живот.

Сараевский суд. Гаврило Принцип в центре в первом ряду; Данило Илич крайний слева в первом ряду.

Донесение русского военного агента в Австро-Венгрии полковника Винекена об убийстве. 15 (28) июня 1914

("Сербия должна умереть!"; последнее слово изменено для рифмы).
Пропагандная карикатура показывает руку Австрии, уничтожающая сербского террориста.



Напоминаю требования Июльского ультиматума — предъявленного Австро-Венгрией Сербии 23 июля 1914 года после убийства эрцгерцога Фердинанда 28 июня 1914 г.
Ультиматум считался невыполнимым и по-видимому должен был служить casus belli для начала войны против Сербии.
Требования ультиматума (Сербия не готова была выполнить только п.5)
1.Запретить издания, пропагандирующие ненависть к Австро-Венгрии и нарушение её территориальной целостности
2.Закрыть общество «Народна Одбрана» и все другие союзы и организации, ведущие пропаганду против Австро-Венгрии
3.Исключить антиавстрийскую пропаганду из народного образования
4.Уволить с военной и государственной службы всех офицеров и чиновников, занимающихся антиавстрийской пропагандой
5.Допустить действие на территории Сербии государственных служб Австро-Венгерской империи для пресечения любой антиавстрийской деятельности.
6.Провести расследование против каждого из участников сараевского убийства с участием в расследовании австрийского правительства
7.Арестовать майора Воислава Танкосича и Милана Цигановича, причастных к сараевскому убийству
8.Принять эффективные меры к предотвращению контрабанды оружия и взрывчатки в Австрию, арестовать пограничников, помогших убийцам пересечь границу
9.Сделать объяснения насчет враждебных к Австро-Венгрии высказываний сербских чиновников в период после убийства
10.Без замедления информировать австрийское правительство о мерах, принятых согласно предыдущим пунктам.
Из десяти пунктов ультиматума Сербией были приняты все, кроме 5-го означавшего фактическую оккупацию Сербии

фильм о Принципе (он вообще-то герой в Сербии)

Принципа не могли приговорить к смертной казни, поскольку во время убийство ему не хватало нескольких недель до 20 лет (по австро-венгерским законам он был несовершеннолетним). Он был приговорён к максимально возможному сроку — 20 годам тюремного заключения. Он содержался в тюрьме в тяжёлых условиях и умер от туберкулёза 28 апреля 1918 года в Терезинштадте.

Утром 23 июля 1914 года министра иностранных дел Груича встретил австрийский секретарь посольства, который сообщил, что в 16.00 Груича желает видеть австрийский посланник Гизль.

В 16.00 в здании министерства иностранных дел собрались министр иностранных дел Груич и министр финансов Протич. Ожидая австрийского посла, который за 5 минут предупредил, что задержится на 2 часа, они выясняли причины этой задержки. Как оказалось позднее, австрийцы сознательно задержали объявление ультиматума в связи с отбытием из Кронштадта французского президента Пуанкаре, которого телеграмма об ультиматуме могла застать на территории России, чего, конечно же, хотели избежать австрийские и германские организаторы войны.

В 18.00 Гизль вручил ноту сербскому правительству, поставив сроки для принятия решения до 18.00 25 июля.

Согласно этому документу, Сербия должна согласиться на ряд фактически неприемлемых для государства условий:

1. Запретить издания, пропагандирующие ненависть к Австро-Венгрии и нарушение её территориальной целостности.

2. Закрыть общество "Народна Одбрана" и все другие союзы и организации, ведущие пропаганду против Австро-Венгрии.

3. Исключить антиавстрийскую пропаганду из народного образования.

4. Уволить с военной и государственной службы всех офицеров и чиновников, занимающихся антиавстрийской пропагандой.

5. Сотрудничать с австрийскими властями в подавлении движения, направленного против целостности Австро-Венгрии.

6. Провести расследование против каждого из участников сараевского убийства с участием в расследовании австрийского правительства.

7. Арестовать майора Воислава Танкосича и Милана Цигановича, причастных к сараевскому убийству.

8. Принять эффективные меры к предотвращению контрабанды оружия и взрывчатки в Австрию, арестовать пограничников, помогших убийцам пересечь границу.

9. Сделать объяснения насчёт враждебных к Австро-Венгрии высказываний сербских чиновников в период после убийства.

10. Без замедления информировать австрийское правительство о мерах, принятых согласно предыдущим пунктам.

Принятие сербским правительством ультиматума в условии его добросовестного исполнения являлось колоссальным унижением и фактической зависимостью от Австро-Венгрии. Предусмотренные пункты 5 и 6, разрешающие деятельность австрийских следователей в деле сараевского убийства и открытие в Сербии филиала австрийского охранки давало возможность империи Габсбургов широко вмешиваться во внутренние дела Сербии и уничтожало без единого выстрела ее государственную самостоятельность.

О предъявлении ультиматума и его примерном содержании в Петербурге узнали в тот же день от советника итальянского посольства Монтереале. 24 июля пришла телеграмма из Белграда с просьбой о помощи. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов, ознакомившись с новостями из Белграда и Вены, воскликнул: "Да это европейская война! " Сазонов позвонил царю, и тот после доклада о содержании ультиматума заявил: "Это возмутительно! " -- и приказал держать его в курсе дел. За завтраком у французского посла в присутствии английского посла и румынского посланника Сазонов просил всех принять план действий. В 3 часа дня 24 июля состоялось заседание совета министров, на котором, в частности, было принято решение просить совместно с другими державами Австро-Венгрию продлить срок для ответа Сербии, посоветовать Сербии не принимать боя с австрийскими войсками и обратиться к главным европейским державам с просьбой коллективно рассудить возникший спор. Одновременно в принципе было решено о мобилизации четырёх военных округов и Балтийского и Черноморского флотов. Эта мера предпринималась исключительно как демонстрация силы против Австро-Венгрии, но никак не против Германии.

Послам в Вене, Берлине, Париже, Лондоне и Риме Сазонов просил предложить правительствам важнейших европейских государств поддержать перед Австрией российское предложение о продлении для Сербии срока ответа на австрийский ультиматум. В тот же день, 24 июля, государственный секретарь по иностранным делам Великобритании Э. Грей предложил, чтобы Англия совместно с Германией, Италией и Францией предприняли переговоры в Вене и Петербурге в пользу умеренности, если отношения между Австрией и Россией станут угрожающими. Россия и Италия уже 24 июля одобрили это предложение. Но события с каждым днём принимали масштабы, всё более несоизмеримые с этими дипломатическими манёврами.

Сербское правительство пыталось выиграть время, выжидая ответы европейских правительств, к которым оно взывало за помощью, не желая на свой страх и риск отвечать на австрийский ультиматум. Приходилось также придерживаться советов, данных правительствами Англии, Франции и России сохранять максимальную сдержанность и спокойствие.

25 июля утром продолжилось заседание комитета министров. Ни из Петербурга, ни из Лондона, ни из Парижа, как показывают документы, не поступило никаких заверений о помощи или поддержке. В телеграмме английского поверенного в делах в Белграде Кракенторпа Грею, отправленной из Белграда в 12 часов 30 минут, говорилось, что "Мой русский коллега и новый французский посланник... пока без инструкций".

Сербское правительство приняло решение ответить частичным отказом на австрийский ультиматум, хотя оно понимало, что такой отказ будет использован австрийской правящей кликой как желанный предлог для начала войны против Сербии.

Конечно, сербские правящие круги пошли на уступки, что объяснялось двумя причинами. Во-первых, это была невыясненность международно-политической обстановки. Сербы очень боялись повторения боснийского кризиса, когда Сербия была оставлена в одиночестве и брошена на произвол Австрии. Отсюда покорные уступки и унизительный тон послания.

Во-вторых, покорный тон послания должен был подчеркнуть агрессивный и деспотичный характер провокационной австрийской ноты. Сербы стремились вызвать к себе жалость в Европе и во всем мире, и, надо сказать, авторы послания добились своей цели.

Королевское правительство Сербии в своём ответе Императорско-королевскому правительству Австро-Венгрии написало, в частности, следующее:

1. Во время ближайшего очередного заседания Скупщины воплотить в законы о печати статью, сурово наказывающую подстрекательство к ненависти к Австро-Венгерской монархии, а также любую публикацию, общая тенденция которой направлена против территориальной целостности Австро-Венгрии. Оно обязуется пересмотреть конституцию, чтобы внести поправки к XXII статье Конституции, которая разрешает конфискацию таких изданий, что в настоящее время невозможно в соответствии с четким определением XII статьи Конституции.

2. Правительство не обладает доказательствами -- и сведения Императорско-королевского правительства их тоже не содержат -- что общество "Народна Одбрана" и другие подобные общества совершили, к настоящему времени, какие-либо преступления руками одного из своих членов. Несмотря на это, Королевское правительство подчиняется требованию Императорско-королевского правительства и распустит общество "Народна Одбрана" и любое другое общество, которое действовало бы против Австро-Венгрии.

3. Королевское правительство Сербии обязуется незамедлительно исключить из народного просвещения в Сербии всё то, что служит или могло бы служить пропагандой против Австрии-Венгрии, при условии, что Императорско-королевское правительство даст фактические доказательства этой пропаганды.

4. Королевское правительство также готово уволить из военной службы и из администрации офицеров и чиновников, в отношении которых судебное следствие докажет, что они были виновны в действиях против территориальной целостности Австро-Венгерской монархии, и оно ожидает, что Императорско-королевское правительство сообщит имена этих офицеров и чиновников и факты, с которыми будут предъявлены обвинения.

5. Королевское правительство признает, что ему не ясны смысл и объём требования Императорско-королевского правительства, по которому сербское королевское правительство обязано принять на сербской территории сотрудничество органов Императорско-королевского правительства, но оно заявляет, что оно готово принять любое сотрудничество, которое не противоречит нормам международного и уголовного права, а также дружественных и добрососедских отношений.

6. Королевское правительство, разумеется, считает своим долгом начать расследование в отношении всех лиц, участвовавших в заговоре 15/28 июня и оказавшихся на территории Королевства. Что же касается сотрудничества в этом расследовании специально посланных должностных лиц Императорско-королевского правительства, то Королевское правительство не может этого принять, так как это является нарушением Конституции и уголовно-процессуального законодательства. Тем не менее, в некоторых случаях результаты расследования могут переданы австро-венгерским органам.

7. Королевское правительство приказало приступить с самого вечера передачи ноты к аресту майора Воислава Танкосича. Однако, что касается насколько Милана Цыгановича, который является подданным Австро-Венгерской монархии, и который работал до 15/28 июня в Железнодорожном управлении, до сих пор невозможно установить его местонахождение, хотя был выписан ордер. Императорско-королевскому правительству направлена просьба сообщить как можно скорее, с целью проведения расследования, существующие основания для подозрений и доказательства вины, полученные в ходе расследования в Сараево.

8. Правительство Сербии усилит меры против контрабанды оружия и взрывчатых веществ. Разумеется, оно поручит провести расследование и накажет должностных лиц пограничной службы на линии Шабац-Лозница, нарушивших свои обязанности и пропустивших через границу участников преступления в Сараево.

9. Королевское правительство готово дать объяснения о высказываниях, которые его должностные лица в Сербии и за рубежом сделали в интервью после покушения, и которые, по утверждению Императорско-королевского правительства, враждебны к монархии. Как только Императорско-королевское правительство укажет, где эти выражения были сделаны, и докажет, что эти высказывания были действительно сделаны указанными чиновниками, Королевское правительство само позаботится о дальнейшем сборе доказательств.

10. Королевское правительство будет уведомлять Императорско-королевское правительство, если это не было уже сделано в данной ноте, об исполнении вышеуказанных мер.

Также Сербия готова была к передаче дела в Гаагский международный трибунал или на рассмотрение великих держав.

Груич отвез послание в 17 часов 50 минут, т.е. за 10 минут до окончания срока. Свидание Груича и Гизля продолжалось всего 2 минуты. Груич вручил австрийскому послу ноту и медленно развернувшись, ушел. Гизль, бегло просмотрев документ, вздохнул с облегчением, узнав, что сербское правительство согласилось не со всеми пунктами австрийского ультиматума. Этого было достаточно и этого хотело австрийское правительство, боявшееся того, что Сербия примет полностью ультиматум. Документ изначально был составлен так, что его принятие становилось невозможным.

Отказ Сербии от принятия ультиматума, в частности, пунктов 5 и 6 давал столь желанный Австро-Венгрии формальный предлог, чтобы объявить себя неудовлетворенными ответом, разорвать дипломатические отношения и форсировать нападение на Сербию. Поэтому Гизль, подписав заранее приготовленную ноту о разрыве дипломатических отношений, отправил ее Пашичу.

В 18.10 весь состав посольства двинулся на вокзал, чтобы покинуть Белград. В 18.40 Гизль был в Землине, откуда, как заранее было обговорено, телефонировал в Бедапешт, сообщив о разрыве. В Вену была отправлена телеграмма.

Первая мировая. Ультиматум.

Австрийский ультиматум Сербии у нас его характеризуют как страшный и унизительный, просто кошмарный и развязный гоп-окрик.

Ультиматум австрийцы написали довольно быстро, но вот одобрить его никак не могли. Венгерские аристократы в политике вообще не хотели слышать не про какую войну. Во главе антивоенного выступления встал премьер-министр Венгрии граф Тиса. На Коронном совете Тиса открыто высказался против войны и против захвата сербских территорий. После давления со стороны императора вроде как согласился с небольшой такой войной и был привлечён к составлению этого самого ультиматума.

Естественно, что антивоенные венгры тормозили утверждение ультиматума и смягчали его до предела. Из Берлина стали раздаваться недоумённые крики, мол, вы чего там?! Так всё удачно складывается. Из Петербурга только что отплыли президент Французской республики Пуакаре, премьер-министр и министр иностранных дел Вивиани, связи с Петербургом у них пока нет. Договорённости, как Франция сможет помочь России на Балканах тоже нет! Мы на Николая давим, Николай мечется! Чего вы, австрийцы ждёте?! Бейте!

И вот 23 июля 1914 года посланник Австро-Венгрии барон Гизль вручил сербскому правительству ультиматум.

Так получилось, что в Белграде не оказалось никого из великих сербских политиков. Такая вот дивная случайность.
Старенький король Петр I был не у дел, парламент распущен, премьер Сербии Пашич был в поездке, министры в отпусках (война же на носу!), руководители сербской армии отдыхали тоже.
Где отдыхали? Сербский генералитет отдыхал в Австрии, в стране, которая уже явно готовится к вторжению в их страну.

Сербская армия не была мобилизована даже на уровне полка, а была отправлена на полевые работы. Ультиматум по сербской привычке встретили по-разному. Чиновники, например, начали спешную эвакуацию из столицы. Успели ухватить за фалды вице-премьера - надо же кому-то ультиматум вручать. Вице-премьер стал собирать по дачам правительство, принц-регент Александр написал два письма - первое дядя своему - союзнику Германии и Австро-Венгрии - королю Италии, второе письмо решил всё ж написать русскому царю.

При таком положении сербских дел стало очевидно, что страшенный ультиматум будет сербами принят.
Если бы Сербия приняла ультиматум Австрии, а к этому всё и шло, то Россия теряла Балканы насовсем.

В 1878 году мы отдали Австрии Боснию и Герцеговину за невмешательство в русско-турецкую войну, Австрия стала обладательницей 5 млн. славянского населения, Болгария доходила до полного разрыва дипломатических отношений с Россией и демонстрировала свою подчёркнутую лояльность Берлину, оставалась у России только Сербия и оперетта под названием Черногория.
Если Сербия приняла бы австрийские условия (в любой их трактовке), то на 150 летнем присутствии России на Балканах можно было бы ставить крест, забыть про вожделенные проливы и пр. На всю идеологию сверхдержавы можно было бы махнуть рукой.

Что могла сделать Россия, сохраняя своё лицо, при неясной позиции союзников и странной позиции Сербии?

Союзники не радовали: британский министр иностранных дел Грей сказал прямо: " Правительство Его Величества не хочет обсуждать тему, кто прав: Австрия или Сербия". Франция вела себя приличнее, но тоже ничем серьёзным помочь России тогда не могла, а напротив, рассчитывала на русскую помощь.

Ультиматум. Волосы дыбом!

Австрия в начале ультиматума перечисляла все проступки сербского правительства (отдыхавшего в это время, по большей части, в Австрии). Главными проступками были "попустительство террористам и прочим антиавстрийским элементам".
Белград безосновательно (на тот момент) обвиняли в причастности к сараевским убийствам. Далее шли требования:

Торжественно и публично осудить сербским правительством всякой агитации против Австро-Венгрии
-в приказе по сербской армии король Сербии должен был также осудить антиавстрийские выпады среди сербского генералитета и офицерства
-Австрия требовала ужесточить контроль над сербскими СМИ со стороны сербского правительства для снижения накала антиавстрийской пропаганды, ведущей к войне
-Австрия требовала закрыть враждебные Автрстрии общественные организации в Сербии
-Был представлен список сербских офицеров и чиновников, замешенных в антиавстрийской деятельности. Австрия требовала увольнения этих господ с государственной службы.
-Австрия требовала строгого наказания всех лиц с сербской стороны, замешенных в сараевских событиях.

Сербия приняла все условия австрийского ультиматума.

Кроме одного (п.5-6): Сербы отказались допустить на свою территорию австрийскую следственную группу для расследования сараевских событий .

Ещё раз перечитайте условия ультиматума, принятые сербами и перечитайте условие, сербами яростно отвергнутое. Взвесте на весах здравого смысла. Обычно ведь пишут, что сербы восстали против страшного покушения на собственный суверенитет! Что сербов возмутило то, что Автрия диктует им условия внутренней политики и кадрового резерва. А на деле, все эти страшные условия по увольнению офицеров,закрытию газет, приказам по армии, указания королю Сербии, что и как говорить и пр. сербы приняли.
А вот австрийскую полицию копать заговор против Фердинанда не захотели принять! Обычную следственную группу.

Для меня это очень показательно. На любой позор были согласны, только не копате у нас, кто отдавал приказ о терроре.

Вильгельм, которому переслали ответ сербского правительства написал на докладе: " Блестящий результат за 48 часов! Он превзошёл все ожидания. Отпадают основания для войны ". И даже попросил Вену использовать открывшуюся принятыми условиями ультиматума возможность для невоенного решения.

Сербы прекрасно знали своё состояние после своих двух недавних войн, не питали иллюзий по отношению к мощи российской армии, совершенно ненавидели болгар, т.е шансы свои оценивали резво. Но по формальному признаку ультиматум был ими отвергнут.
25 июля 1914 года австрийская мисия выехала из Белграда. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии.

И ничего страшного пока не произошло. Очередная бочка пороха рванула на Балканах.

Но тут уже в ход пошли тяжёлые фигуры Германской и Российской империй. Россия объявила частичную мобилизацию военных округов, Киевского, Одессского, Московского и Казанского, нацеленных на Автро-Венгрию.

Сазонов кинулся к англичанам и французам. Сазонов умолял британцев опубликовать заявление образца 1911 года, что Англия поддрежит своих союзников. Он надеялся, что это может остановить хоть на время Берлин. Что из этого получилось?

Французский президент и министр иностранных дел всё ещё неторопливо плыли в белль Франс и находились вне зоны обслуживания сети. Заменяющий преьера Франции министр заявил, что Франция "не собирается драматизировать события".
Министр иностранных дел Грей порадовал нас мудрой мыслью, что всё это "давний конфликт тевтонов и славян", не имеющий значения для всей Европы. Посол Его величества Бьюкенен просто улыбнулся и сообщил, что "Англия из-за Сербии воевать не будет".

Отличное начало для войны, правда? А?! Сторонники верности союзническому долгу, как вам всё это? Россию швырнули как Ларису Огудалову на "Ласточке", а обещали в Париж. И это ещё и война не началась!

24 июля кайзер Германии сообщил Англии и Франции, что "ссора Австрии с Сербией" может быть покончена лишь усилиями этих двух стран, их конфликт должен быть локализован, ибо всякое вмешательство третьей державы (России) должно вызвать"по естественной игре союзов" неисчислимые последствия.
Англия и Франция согласно кивнули геранскому гению.

Россия, имея на руках развязного сироту - Сербию, оказалась чуть ли не зачинщицей мирового пожара, какой-то заполошной деревенской дурой, забежавшей в благородное собрание. И такие любезные ранее союзники стали вдруг настолько джентельменами, что согласились проводить Россию-матушку на стылую улицу, где её уже поджидали при свете фонаря дядя-Вильгельм и дедушка Франц, согласные уже на частичное удовлетворение своих потребностей, одним востоком, т.е. нами.

Начальник Главного штаба германской армии Мольтке-младший произнёс: "Мы готовы и теперь, чем скорее, тем лучше для нас".
Создалась ситуация, когда великий план Шлиффена можно было откорректировать, ликвидировав сначала восточную угрозу рейху при попустительстве западных российских союзников.

Все колебания Николая Александровича, за которые ему так доставалось и от современников, и от исследований, все эти жалкие телеграммы кузену Вилли, метания по кабинету - не только от известного безволия самодержца. Рушилась система европейского присутствия России. повторялся кашмар его прадеда, Николая Павловича. Россия запуталась в доверии и обманах . Всё что строилось: валютная система, индустриализация, программа военного обновления - всё оказывалось бессмыслецей.

Спас (хотя "спас"- это не очень подходящий термин) ситуацию для России, уже стоящей перед войной в одиночку в Австрией, тем более опасной, что готовились мы, прежде всего, к войне с Германией, сам кайзер Вильгельм.

Особым ходом своей мысли (а мысли у кайзера были причудливы как совместные постановки Линча и фон Триера по сценарию Тарантино), Кайзер испугался, что Россия (у которой разум был, по мнению кайзера), не будет защищать сербов-цареубийц (подчеркну - цареубийц, причём рецедивных), что Франция будет удерживать Россию от войны с Австрией, а Англия останется нейтральной!

И что тогда?! Чем заняться рейху? Для чего было столько стараний? Жертв? И химизации? Вроде как, всю конструкцию построил, всех гостей на кровавый ужин позвал, а теперь его, кайзера, отправят крутить шашлыки за сарай?! Не порядок..

28 июля министр Сазонов принял германского посла графа Фридриха фон Пурталеса, на которой Пурталес сказал: "Теперь уже поздно".

Дальше начнётся германская радиоигра с императором Николаем. 28 июля Вельгельм телеграфирует Николаю, что обещает воздействовать на Вену ради "нашей дружбы..." Следующая телеграмма от того же 28 июля: Вильгельма грубо советует Николаю не впутывать в свои дела Германию и обращаться непосредственно к императору Австро-Венгрии. Все эти телеграммы (воскрешающие метод О.Бендера) пришли на скромную просьбу нашего самодержца-мыслителя "как-то повлиять на Вену и не дать зайти ей слишком далеко".

Дезоориентация Николая шла полным ходом. Не знаю, ржали ли немецкие телеграфисты, отбивая послания Вильгельма брату Коле.

Николай хватается за последнюю соломинку: предлагает передать спор между Австрией и Сербией в Гаагский трибунал или Третейский суд. Хохотала уже вся Европа, а не только немецкие телеграфисты.

29 июля , пока в Европе ещё хохотали, начальник Главного штаба российской армии генерал Янушкевич объяснял полковнику Н.А. Романову азы мобилизационных процессов.
Частичная мобилизация забьет русские железные дороги и сорвёт возможную общую мобилизацию. От западных союзников многозначительная тишина. Царь колеблется. Ему не очень хочется воевать в одиночку, но и стать неподготовленной жертвой агрессии тоже страшно. Никогда ещё пред Николаем Александровичем не стояло такое сложное управленческое решение, на которое его, собственно, уполномочил бог и народ.
Узнав, что Австрия мобилизуется поностью, царь утвердил указ о всеобщей мобилизации в России.

За несколько минут до передачи указа по военным округам, царь отменяет своё решение. Ещё бы, ведь он получил новую телеграмму от кайзера, в которой Вилли говорит о старой дружбе. Поэтому Никки отменяет всеобщую мобилизацию, но продолжает мобилизацию войск, направленных против Австрии.

Ночью в Петербург приходит паническая телеграмма русского посла в Берлине Свербеева: Германия объявила всобщую мобилизацию, Германия начала общую мобилизацию. Германия готова напасть на Россию.

От союзников России - тишина.

Утром 30 июля на квартиру к Янушкевичу прибыл военный министр Сухомлинов, по телефону вызвали Сазонова. Встреча происходила в неофициальной обставке. Составили план: Сазонов скачет в Петергоф, уговаривать Николая. В случае успеха уговоров Сазонов звонит Янушкевичу. Янушкевич отбивает телеграммы на главном телеграфе, потом ломает свой телефон и прячется, пока царь снова не передумал.

Позвонили царю - царь в Петергофе отдыхает, телефон в петергофском дворце только в комнате камердинера, под лестницей. Царь спускается в комнату камердинера, под лестницу. Янушкевич умолил царя принять Сазонова. Царь назначает министру Сазонову встречу на 15 часов.
А дальше уже Россия. Министр приезжает к абсолютному монарху в минуту наивысшего напряжения сил и опасностей для империи с 10 минутным опозданием. Говорит около часа. Царь возражает. Потом взволнованно говорит: "Сергей Дмитриевич, пойдите и телефонируйте начальнику Главного штаба (это в комнату, значит, камердинера иди), что я приказываю провести общую мобилизацию". Сам решил не ходить больше в камердинерскую, помазанник.

Дальше была уже пустая беготня Пурталеса к царю, телеграммы царя в Вену, ультиматум Германии России.
С опозданием в один час против запланированного (планировали на 18, случилось в 19 часов) 1 августа 1914 года Германская империя объявила войну России. Союзники России безмолвствовали.

3 августа немецкие войска вторглись в Бельгию. В это же день Германия объявила войну Франции. 4 августа Британская империя объявила войну Германии.

Осталось только понять экономическую подоплёку участия в этой каше России? Уточнить цену вопрос, так сказать.

9 мин чтения

Австро-Венгрия обнародовала текст заведомого неисполнимого ультиматума к Сербии

НОВОЕ ВРЕМЯ

События дня

Австрия передала в Белград ультиматум с требованием подавления великосербского движения и с указанием 48-часового срока для ответа.

Австрийский посланник в Белграде получил предписание выехать из Белграда, если не будет получено ответа Сербии на все требования Австрии.

Букингемская конференция окончилась безрезультатно.

Германская фирма «Вулкан» получал разрешение от Голландии на постройку порта в во Влаардингене на Маасе (С.т.).

В Свинемюнде произошло столкновение парохода «Berlin» с буксирным пароходом «Ostsee». «Ostsee» разрезан на две части, «Berlin» начал тонуть. Пассажиры спасены, есть раненые.

Английская палата общин приняла в третьем чтении финансовый билль.

Состоялось совещание совета министров, посвященное ультиматуму, посланному Австрией Сербии.

Русский посол в Австрии Шебеко спешно выехал в Вену.

Русскому поверенному в делах в Вене поручено предложить австрийскому правительству продлить срок ультиматума Сербии, так как Россия не ознакомилась с содержанием ноты. Всем великим державам и Румынии предложено присоединиться к этому заявлению.

В Пскове состоялась закладка храма-памятника св. княгине Ольге (С.т.).

В Варшаве забастовало 15,000 рабочих.

В Либаве забастовали портовые рабочие.

Австрийский ультиматум

Австро-венгерское правительство сделало сербскому правительству следующее заявление:

«Сербия признала, что права ее не были затронуты свершившимся фактом, созданным в Боснии и Герцеговине, и что, следовательно, она будет сообразоваться с теми решениями, которые будут приняты державами по отношению к статье 25 берлинского трактата. Подчиняясь советам великих держав, Сербия обязалась впредь отказаться от того положения протеста и оппозиции, по вопросу об аннексии, которую она занимала с прошлой осени, и обязалась кроме того изменить курс своей настоящей политики по отношении к Австро-Венгрии, чтобы впредь поддерживать с названной державой добрососедские отношения. Между тем, история последних лет и в частности прискорбное событие 15 июня (по старому стилю, по новому - 28 июня, день убийства в Сараево - РП) доказали существование в Сербии революционного движения, имеющего целью отторгнуть от австро-венгерской монархии некоторые части ее территории.

Движение это, зародившееся на глазах у сербского правительства, в конце концов, дошло до того, что стало проявляться за пределами территории королевства в актах терроризма, в серии покушений и в убийствах. Королевское сербское правительство не только не выполнило формальных обязательств, заключающихся в декларации 18 (31) марта 1909 г., но даже не приняло никаких мер, чтобы подавить это движение.

Оно допускало преступную деятельность различных обществ и организаций, направленную против монархии, распущенный тон в печати, прославление виновников покушения, участие офицеров и чиновников в революционных выступлениях, вредную пропаганду в учебных заведениях, наконец, оно допускает все манифестации, которые могли возбудить в сербском населении ненависть к монархии и презрение к ее установлениям.

Эта преступная терпимость королевского сербского правительства не прекратилась даже в момент, когда события 15 прошлого июня показали всему миру ее прискорбные последствия. Из показаний и признаний виновников преступного покушения 15 июня явствует, что сараевское убийство было подготовлено в Белграде, что оружие и взрывчатые вещества, которыми были снабжены убийцы, были доставлены им сербскими офицерами и чиновниками, входящими в состав народной обороны, и что, наконец, переезд преступников с оружием в Боснию был организован и осуществлен начальствующими лицами сербской пограничной службы.

Указанные результаты расследования не позволяют австро-венгерскому правительству сохранять долее то выжидательное и терпеливое положение, которое оно занимало в течение ряда лет по отношению к действиям, намечавшимся в Белграде и пропагандировавшимся оттуда в пределах территории монархии. Эти результаты, напротив, возлагают на него обязанность положить конец пропаганде, являющейся постоянной угрозой для спокойствия монархии. Для достижения этой цели австро-венгерское правительство находится вынужденным просить сербское правительство официально заявить, что оно осуждает пропаганду, направленную против австро-венгерской монархии, т.-е. всю совокупность тенденций, входящих в состав этой пропаганды, и что оно обязуется принять все меры для подавления этой преступной и террористической пропаганды. Дабы придать особо торжественный характер этому обязательству, королевское сербское правительство опубликует на первой странице официального органа от 26 (13) июля нижеследующее заявление:

«Королевское сербское правительство осуждает пропаганду, направленную против Австро-Венгрии, т.-е. совокупность тенденций, имеющих конечной целью отторжение от австро-венгерской монархии частей ее территории, и искренно сожалеет о прискорбных последствиях этих преступных действий. Королевское правительство сожалеет, что сербские офицеры и чиновники сербские участвовали в вышеупомянутой пропаганде и скомпрометировали, таким образом, те добрососедские отношения, поддерживать которые королевское правительство торжественно обязалось в своей декларации, от 18 (31) марта 1909 года. Королевское правительство, порицая также действия населения некоторой части Австро-Венгрии, считает своим долгом формально предупредить офицеров и чиновников и все население королевства, что отныне оно будет принимать самые суровые меры против лиц, виновных в подобных действиях, которые правительство всеми силами будет предупреждать и подавлять».

Это заявление будет немедленно объявлено войскам приказом Его Величества Короля по армии и будет опубликовано в официальном военном органе.

Королевское правительство, кроме того, обязуется:

1) Не допускать никаких публикаций, возбуждающих ненависть и презрение к монархии и проникнутые общей тенденцией, направленной против ее территориальной неприкосновенности.

2) Немедленно закрыть общество, называемое «Народная Одбрана», конфисковать все средства пропаганды этого общества и принять те же меры против других обществ и учреждений в Сербии, занимающихся пропагандой против австро-венгерской монархии. Королевское правительство примет необходимые меры, чтобы воспрепятствовать образованию вновь таких обществ.

3) Незамедлительно исключить из действующих в Сербии программ учебных заведений, как в отношении личного состава учащих, так и в отношении способов обучения, все то, что служит или могло бы служить к распространению пропаганды против Австро-Венгрии.

4) Удалить с военной и административной службы вообще всех офицеров и должностных лиц, виновных по отношению к австро-венгерской монархии, имена которых австро-венгерское правительство оставляет за собою право сообщить сербскому правительству, вместе с указанием совершенных ими деяний.

5) Допустить сотрудничество в Сербии австро-венгерских органов в деле подавления революционного движения, направленного против территориальной неприкосновенности монархии.

6) Произвести судебное расследование против участников заговора 15 июня, находящихся на сербской территории, причем лица, командированные австро-венгерским правительством, примут участие в розысках, вызываемых этим расследованием.

7) Срочно арестовать коменданта Воя-Танкесича, некоего Милана Цыгановича, чиновника сербской государственной службы, скомпрометированного результатами сараевского расследования.

8) Принять действительные меры к воспрепятствованию оказания содействия сербскими властями в незаконной торговле оружием и взрывчатыми веществами через границу и уволить и подвергнуть также суровому наказанию чинов пограничной службы в Шабаце и Лознице, виновных в том, что оказали содействие руководителям сараевского покушения, облегчив им переезд через границу.

9) Дать австро-венгерскому правительству объяснение по поводу совершенно не могущих быть оправданными заявлений высших сербских чинов, как в Сербии, так и за границей, которые, несмотря на занимаемое ими официальное положение, позволили себе после покушения 15 июня высказываться в интервью во враждебном по отношению к австро-венгерской монархии тоне.

10) Без замедления уведомить австро-венгерское правительство об осуществлении указанных в предыдущих пунктах мер.

Австро-венгерское правительство ожидает ответа королевского правительства до 6 часов вечера в субботу 12 (25) текущего месяца. Мемуар, содержащий результаты сараевского следствия, в части, касающейся должностных лиц, упомянутых в пунктах 7 и 8, приложен к этой ноте и гласит: «Судебное расследование, произведенное сараевским судом по делу Гаврилы Принципа и соучастников главного убийцы по поводу преступления, совершенного ими 15 минувшего июня, до настоящего времени установило нижеследующие обстоятельства: 1) что заговор, имевший целью убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда во время его пребывания в Сараево, был организован в Белграде Гаврилой Принципом, Неделько Габриновичем, неким Миланом Цыгановичем и Трифко Грабецом при содействии коменданта Воя-Танкесича; 2) что шесть бомб и четыре браунинга с припасами, при помощи которых злоумышленники совершили покушение, были переданы в Белграде Принципу, Габриновичу и Грабецу неким Миланом Цыгановичем и комендантом Воя-Танкесичем; 3) что бомбы эти являются ручными гранатами из сербских военных складов Крагуеваца; 4) что в целях обеспечения успешности покушения Цыганович обучил Принципа, Габриновича и Грабеца способу пользования гранатами и в лесу близ стрельбища Топшибира обучал Принципа и Грабеца стрельбе из рефольвера; 5) что для предоставления Принципу, Габриновичу и Грабецу возможности переезда через границу Боснии и Герцеговины и тайного ввоза туда их оружия Цыгановичем была организована система тайной перевозки. Согласно этой организации ввоз в Боснию и Герцеговину злоумышленниками их оружия был произведен пограничными начальниками в Шабаце (Радой Поповичем) и в Лознице, равно как таможенными чиновниками Рудивой Грбичем в Лознице при содействии разных частных лиц. (Кор.бюро).

Беседа с сербским посланником

Сербский посланник в Петербурге г. Спойлакович говорит по поводу ультиматума Австрии, предъявленного сербскому правительству, следующее:

Настоящий ультиматум может быть разделен на две части: юридическую и политическую.

Первая касается печального события, происшедшего в Сараево. С самого начала белградские власти говорили, что они готовы наказать тех лиц, которые участвовали в заговоре. Подобные вопросы решаются путем взаимных переговоров между заинтересованными правительствами ив данном случае не может быть никаких недоразумений. Пусть австрийцы предоставят имеющиеся у них сведения и укажут на лиц, против которых у них добыты следствием веские данные, обличающие их преступную деятельность, и тогда без замедления, как я уже заметил, со стороны Сербии будут приняты необходимые меры.

Теперь коснемся второй части ультиматума, которую я называю политической. Я особенно настаиваю на том, что вопрос о Боснии и Герцеговине служил предметом переговоров заинтересованных европейских кабинетов, а потому мне представляется, что весь вопрос о неисполнении обязательств, принятых Сербией, должен быть рассматриваемым теми же европейскими правительствами, которые установят, насколько справедливо обвинение, возводимое Австрией на Сербию.

Нельзя же на самом деле, чтобы Австрия была обвинителем и судьей! Нечего, конечно, говорить, что при таком положении вещей, когда затрагиваются национальные чувства монарха и его народа, Сербы не могут остановиться на полпути и примут те решения, которые им диктует их совесть и их долг.

Дипломатические вести

Давно уже не было такого оживления в отделе печати министерства иностранных дел, как сегодня. По форме и всему тому, что там говорится, документ этот не может не вызвать к себе со стороны петербургских правящих кругов отрицательного отношения.

Сколько я знаю, - продолжает дипломат, - все наши симпатии в данном случае на стороне Сербии, тем более, что она вполне лояльно соглашается преследовать злоумышленников, принимавших участие в заговоре на жизнь эрцгерцога Франца-Фердинанда. Русское правительство становится на сторону Сербии, которая незаслуженно переносит такой тяжелый удар.

Из иностранных дипломатических кругов мною получены сведения, что появление ультиматума обязано исключительно тому влиянию, которое имеет в настоящее время в Вене начальник политического оитдела австрийского министерства иностранных дел граф Форгач. Этот дипломат не без основания считается убежденным врагом Сербии. В данном случае этот дипломат нашел поддержку в начальнике австрийского генерального штаба, генерале фон-Гетцендорфе. Некоторое противодействие, оказанное [министром иностранных дел Австрии] графом Берхтольдом, успеха не имело, и начальник политического отдела оказался сильнее своего непосредственного шефа. Между прочим, граф Форгач лично редактировал опубликованный сегодня ультиматум, который нашел особое одобрение со стороны графа Тиссы.

В настоящее время в Белграде нет представителей держав тройственного согласия [Антанты]. Как известно, русский посланник Н.Г. Гартвиг скончался; французский посланник заболел и выехал из столицы Сербии; английский посланник пользуется отпуском. Представители же тройственного союза [Германии, Австро-Венгрии и Италии] все находятся в Белграде.

Поздно ночью нам передали, что завтра ожидается разрыв дипломатических отношений между Австрией и Сербией.

Сербский посланник в Петербурге г. Спойлакович сегодня экстренно приехал из Финляндии, где он живет на даче. Сегодня в 6 часов дня г. Спойлакович имел часовую беседу с министром иностранных дел С.Д. Сазоновым.

ПАРИЖ. (Соб.Кор). «Journal des Debats» говорит: «Покушение, подготавливаемое на Сербию, недопустимо. Сербия должна согласиться на все требования, совместимые с ее независимостью, произвести расследование и указать виновных, но если от нее требуют большего, то она в праве отказать и, если против нее употребят силу, то Сербия не тщетно будет взывать к общественному мнению Европы и о поддержке великих держав, поставивших себе задачу охранения равновесия».

ВЕНА. «Correspondenz-Bureau» сообщает: «Непреклонная решимость, которую проявило австро-венгерское правительство во вчерашнем выступлении в Белграде, вызвало, как это явствует из сообщений вечерних газет, всеобщее и единодушное одобрение во всей монархии. Поступающие из провинции сообщения единогласно констатируют, что предпринятый вчера Австро-Венгрией шаг подействовал, как оживляющее средство после всеобщей подавленности, существовавшей со времени сараевского преступления».

БЕРЛИН. Австрийская нота произвела здесь потрясающее впечатление. Никто не ожидал такой резкой редакции ноты. «Vossische Zeitung» пишет: «С редкой в дипломатических отношениях откровенностью Австрия обвиняет белградское правительство в подстрекательстве к сараевскому преступлению во имя Великой Сербии. Мы считаем невозможным, чтобы Сербия согласилась на поставленные условия». «Berliner Lokal Anzeiger» говорит: «Нота продиктована с гневом, даже терпение старого императора [Австро-Венгрии] истощилось. Конечно, нота произведет в Белграде впечатление пощечины, однако Сербия примет унизительные требования, или давно и столь часто заряжавшиеся австрийские ружья выстрелят сами собой. Тщетны будут попытки Белграда обратиться за помощью к Петербургу. Немецкий народ облегченно вздохнет. Он приветствует решительность венского союзника и докажет свою верность в ближайшие дни».

БЕРЛИН. Германская печать посвящает очень мало внимания посещению [президентом Франции] Пуанкаре Петербурга, однако официальный «Berliner Lokalanzeiger», который читают высшие сферы Германии, побивает рекорд неприличия, заявляя, что президент возложил на гробницу императора Александра III серебряный меч, что по-видимому является символом либо того, что Франция предоставляет свои вооруженные силы России, но в таком случае серебряный меч не мог бы противостоять стальным клинкам Золингена, употребляемым в германской армии, или же - что Франция не предоставляет ни стали, ни железа, а только деньги.

Забастовки

БАКУ. Появившиеся среди рабочих печатные листки, призывающие от имени группы беспартийных стать на работы и прекратить стачку, не встречают сочувствия. Число бастующих несколько увеличилось. Механические заводы городского района бездействуют.

Тройственное согласие [Антанта] значит мир и охрана своего; тройственный союз [Германии, Австро-Венгрии и Италии] - значит нападение и захват чужого. В таких приблизительно выражениях мы определили на днях основное отличие этих двух политических сочетаний. Обнародованный сегодня австрийский ультиматум написан как бы с прямой целью подтвердить наше определение. Австрия домогается чужого и свое желание считает за достаточный повод к войне. Мы не знаем другого примера столь открытого попрания не только права, но даже простого приличия. Австрийская словесная нота предъявляет сербскому правительству десять требований, все они заведомо неисполнимы. Для исполнения всех этих требований Сербии дан срок в 48 часов. Зачем так много? Их нельзя исполнить ни в 48 часов, ни в 48 дней, ни в 48 месяцев.

Правительство, которое из страха перед войной согласилось бы в 48 часов исполнить эти наглые требования, в другие 48 часов перестало бы быть правительством. Лучшим ответом на эти угрозы являются два русских правительственных сообщения. В нем сказано, что Россия не может смотреть равнодушно на угрожаемое положение Сербии.

Супруги с Украины рассказали РП, почему приехали в Челябинск