Этапы переживания горя и утраты. Психотерапия при переживании горя, потери, утраты Приближение к смерти

2.2. Психологическая помощь на разных стадиях переживания утраты

Перейдем к рассмотрению специфики психологической помощи горюющему человеку на каждой из ориентировочных стадий переживания утраты.

1. Стадия шока и отрицания. В период первых реакций на утрату перед психологом или тем, кто находится рядом с человеком, потерявшим своего близкого, стоит тройная задача: (1) прежде всего, вывести человека из шокового состояния, (2) затем помочь ему признать факт потери, когда он будет к этому готов, и (3) плюс к тому, постараться пробудить чувства, а тем самым запустить работу горя.

Чтобы вывести человека из шока, необходимо восстановить его контакт с реальностью, для чего могут предприниматься следующие действия:

Обращение по имени, простые вопросы и просьбы к потерпевшему утрату;

Использование привлекающих внимание, значимых зрительных впечатлений, например, предметов, связанных с усопшим;

Тактильный контакт с горюющим.

Человек, потерявший своего близкого, сможет быстрее прийти к признанию потери, если собеседник всеми своими действиями и словами будет признавать произошедшее несчастье. Ему легче будет допустить в сознание и внешне проявить весь комплекс чувств, связанных со смертью близкого, если находящийся рядом с ним человек будет облегчать и стимулировать этот процесс, создавать благоприятные условия. Что для этого можно сделать?

Быть открытым по отношению к горюющему человеку и всем возможным его переживаниям, обращая внимание на малейшие их признаки и проявления.

Открыто выражать свои чувства по отношению к нему и по поводу случившейся утраты.

Говорить об эмоционально значимых моментах случившегося, затрагивая тем самым скрытые чувства. Необходимо, однако, помнить о том, что защитные механизмы на первых порах могут быть нужны человеку, так как помогают ему устоять на ногах после полученного удара, не рухнуть под шквалом эмоций. Поэтому очень важно, чтобы психолог был чутким к состоянию человека, осознавал смысл и силу своих действий и умел тонко почувствовать момент, когда горюющий психологически готов встретить в полном масштабе потерю и весь объем связанных с ней чувств.

Замечательное описание психологически грамотного поведения с только что потерпевшим утрату человеком дает Н. С. Лесков в романе «Обойденные».

«Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на мертвую голову Доры…

- Нестор Игнатьич! - позвал его Онучин.

Ответа не было. Онучин повторил свой оклик - то же самое, Долинский не трогался.

Вера Сергеевна постояла несколько минут и, не снимая своей правой руки с локтя брата, левую сильно положила на плечо Долинского и, нагнувшись к его голове, сказала ласково:

- Нестор Игнатьич!

Долинский как будто проснулся, провел рукою по лбу и взглянул на гостей.

- Здравствуйте! - сказала ему опять m-lle Онучина.

- Здравствуйте! - отвечал он, и его левая щека опять скривилась в ту же странную улыбку.

Вера Сергеевна взяла его за руку и опять с усилием крепко ее пожала».

На минутку прервемся в чтении этого эпизода и обратим внимание на состояние Долинского, несколько часов назад потерявшего любимую женщину, и на действия Веры Сергеевны. Долинский, несомненно, находится в шоковом состоянии: сидит в застывшей позе, не реагирует на окружающих, не сразу откликается на обращенные к нему слова. О том же свидетельствует и его «странная улыбка», очевидно, неадекватная ситуации и скрывающая под собой массу сильнейших переживаний, не находящих себе выражения. Вера Сергеевна, со своей стороны, пытается вывести его из этого состояния посредством мягкого, но настойчивого обращения и прикосновений. Однако давайте вернемся к тексту романа и посмотрим, что она будет делать дальше.

«Вера Сергеевна положила обе свои руки на плечи Долинского и сказала:

- Одни вы теперь остались!

- Один, - чуть слышно ответил Долинский и, оглянувшись на мертвую Дору, снова улыбнулся.

- Ваша потеря ужасна, - продолжала, не сводя с него своих глаз, Вера Сергеевна.

- Ужасна, - равнодушно ответил Долинский.

Онучин дернул сестру за рукав и сделал строгую гримасу. Вера Сергеевна оглянулась на брата и, ответив ему нетерпеливым движением бровей, опять обратилась к Долинскому, стоявшему перед ней в окаменелом спокойствии.

- Она очень мучалась?

- И так еще молода!

Долинский молчал и тщательно обтирал правою рукою кисть своей левой руки.

Долинский оглянулся на Дору и уронил шепотом:

- Как она вас любила!.. Боже, какая это потеря! Долинский как будто пошатнулся на ногах.

- И за что такое несчастье!

- За что! За… за что! - простонал Долинский и, упав в колена Веры Сергеевны, зарыдал, как ребенок, которого без вины наказали в пример прочим.

- Полноте, Нестор Игнатьич, - начал было Кирилл Сергеевич, но сестра снова остановила его сердобольный порыв и дала волю плакать Долинскому, обхватившему в отчаянии ее колени.

Мало-помалу он выплакался и, облокотясь на стул, взглянул еще раз на покойницу и грустно сказал:

Действия Веры Сергеевны удивляют, если можно так сказать, своим «профессионализмом», чуткостью и одновременно уверенностью. Мы видим, что при сохранении тактильного контакта с Долинским она начала с констатации факта потери, затем попыталась обратиться к чувствам собеседника, пораженного утратой. Однако сразу разбудить их не удалось - он все еще пребывал в шоковом состоянии - «окаменелом спокойствии». Тогда Вера Сергеевна стала обращаться к эмоционально значимым моментам потери, как бы прикасаясь то к одной, то к другой болевой точке. При этом она, по сути дела, эмпатически отражала, озвучивала то, что, должно быть, происходило внутри Долинского, и тем самым прокладывала русло для его переживаний, не находящих себе выхода. Этот изящный и очень эффективный подход можно целенаправленно использовать в психологической практике работы с горем. А в приведенном эпизоде он привел к закономерному целительному результату - Долинский выразил свое горе, свой гнев и обиду («За что!»), оплакал потерю любимой и в конце пришел если не к принятию, то, по крайней мере, к действительному признанию смерти Доры («Все кончено»).

Данная сцена интересна еще и тем, что демонстрирует два контрастных способа поведения с горюющим. Один из них - это уже рассмотренный подход Веры Сергеевны, другой, противоположный ему и очень распространенный - это способ поведения ее брата Онучина. Последний пытался удержать сначала сестру, затем Долинского. Своими действиями он показывает нам, как не надо вести себя со скорбящим человеком, а именно: замалчивать случившееся несчастье и мешать человеку оплакивать умершего, выражать свое горе.

В противоположность ему Вера Сергеевна является примером последовательно грамотного взаимодействия с потерпевшим утрату. После того как она помогла Долинскому признать и оплакать потерю, она взялась помочь в подготовке покойной к погребению (предоставила практическую помощь), а Долинскому вместе со своим братом предложила пойти отправить депешу родственникам. Здесь также налицо тонкое чувствование ситуации: она, во-первых, оберегает его от излишней фиксации на умершей, во-вторых, не оставляет его одного, в-третьих, поддерживает его связь с реальностью посредством практического поручения, благодаря чему предотвращает соскальзывание в прежнее состояние и закрепляет положительную динамику переживания утраты.

Данный пример общения с человеком в период непосредственно после смерти его близкого, бесспорно, очень поучителен. Вместе с тем не всегда потерпевший утрату готов столь быстро впустить в себя горе. Поэтому бывает важно, чтобы в оказание помощи горюющему был вовлечен не только психолог, но также члены семьи и друзья. И пусть даже они не смогут вести себя столь грамотно и изящно, как в рассмотренном эпизоде, однако уже само их молчаливое присутствие и готовность к прорыву горя способны сыграть значимую роль.

2. Стадия гнева и обиды. На данной фазе переживания потери перед психологом могут вставать разные задачи, наиболее общие из них - две следующие:

Помочь человеку понять, что переживаемые им негативные чувства, направленные на других, являются нормальными;

Помочь ему выразить эти чувства в приемлемой форме, направить их в конструктивное русло.

Понимание того, что гнев, возмущение, раздражение, обида - вполне естественные и распространенные эмоции при переживании утраты, само по себе целительно и часто приносит определенное облегчение человеку. Это осознание имеет существенное значение, так как выполняет несколько положительных функций:

Снижение беспокойства по поводу своего состояния. Среди всех эмоций, испытываемых потерпевшими утрату людьми, именно сильные злость и раздражение чаще всего оказываются неожиданными, так что могут даже вызывать сомнение в собственном психическом здоровье. Соответственно, знание о том, что многие горюющие испытывают подобные эмоции, помогает несколько успокоиться.

Содействие признанию и выражению негативных эмоций. Многие понесшие потерю пытаются подавить в себе гнев и обиду, так как не готовы к их появлению и считают их предосудительными. Соответственно, если они узнают, что данные эмоциональные переживания почти закономерны, то им легче бывает признать их в себе и выразить.

Профилактика чувства вины. Иной раз случается так, что потерпевший утрату человек, едва осознав свою злость (часто необоснованную) на других людей, а тем более - на умершего, начинает себя укорять за нее. Если эта злость еще и выливается на других, то вслед за этим еще больше возрастает чувство вины за неприятные переживания, доставляемые другим людям. В таком случае признание нормальности гнева и обиды как реакции на утрату помогает отнестись к ним с пониманием, а значит, и лучше контролировать.

Для того чтобы помочь человеку выработать адекватное восприятие своих эмоций, психологу, во-первых, необходимо самому относиться к ним терпимо, как к чему-то само собой разумеющемуся, во-вторых, он может проинформировать человека о том, что подобные чувства являются вполне нормальной реакцией на утрату, наблюдающейся у многих людей, потерявших своих близких.

Далее встает задача выражения гнева и обиды. «При озлобленности понесшего утрату, - отмечает И. О. Вагин, - нужно помнить, что если злость остается внутри человека, то „подпитывает“ депрессию. Поэтому следует помочь ей „вылиться“ наружу» . В кабинете психолога это может быть сделано в относительно свободной форме, важно только с принятием отнестись к изливающимся эмоциональным переживаниям. В прочих же ситуациях необходимо помочь человеку научиться управлять своим гневом, не позволять ему разряжаться на всех, кто попадается под руку, а направлять его в конструктивное русло: физическая активность (спортивная и трудовая), дневниковые записи и др. В повседневном общении с людьми - родными, друзьями, коллегами и просто случайными встречными - желательно контролировать эмоции, направленные против них, и если выражать их, то в адекватной форме, позволяющей людям правильно воспринять их: как проявление горя, а не как выпад против них.

Специалисту важно также иметь в виду, что гнев обычно бывает следствием беспомощности, связанной с неподвластностью смерти человеку. Поэтому еще одним направлением помощи переживающему утрату может быть работа с его отношением к смерти как к данности земного существования, часто не поддающейся контролю. Уместным может оказаться и обсуждение отношения к своей смертности, хотя здесь все решает степень актуальности данных вопросов для человека: откликается он на них или нет.

3. Стадия вины и навязчивостей. Поскольку чувство вины является чуть ли не всеобщим для горюющих людей и часто - весьма стойким и мучительным переживанием, оно становится особенно распространенным предметом психологической помощи в горе. Наметим стратегическую линию действий психолога при работе с проблемой вины перед умершим.

Первый шаг, который имеет смысл сделать, - просто поговорить с человеком об этом чувстве, дать ему возможность рассказать о своих переживаниях, выразить их. Уже одного этого (при эмпатическом принимающем участии психолога) может оказаться достаточно для того, чтобы в душе человека все более или менее упорядочилось и ему стало несколько легче. Можно также поговорить об обстоятельствах смерти близкого и поведении клиента в то время с тем, чтобы он мог убедиться в том, что он преувеличивает свои реальные возможности повлиять на случившееся. Если чувство вины явно необоснованно, психолог может попробовать убедить человека, что он, с одной стороны, никак не способствовал смерти своего близкого, с другой - сделал все возможное, чтобы предотвратить ее. Что касается теоретически возможных вариантов предотвращения утраты, то здесь требуется, во-первых, осознание ограниченности человеческих возможностей, в частности, неспособности полностью предвидеть будущее, во-вторых, принятие собственного несовершенства, как и любого другого представителя человеческого рода.

Следующий, второй шаг (если чувство вины оказалось стойким) состоит в том, чтобы определиться: что же клиент хотел бы сделать со своей виной. Как показывает практика, первоначальный запрос часто звучит незамысловато: избавиться от чувства вины. И вот тут возникает тонкий момент. Если психолог сразу же «бросится» выполнять пожелание переживающего утрату, стремясь снять с него груз вины, он может столкнуться с неожиданной сложностью: несмотря на высказанное вслух желание, клиент как будто сопротивляется его исполнению или вина как будто не желает расставаться со своим хозяином. Объяснение этому мы найдем, если вспомним, что вина бывает разной и не всякое чувство вины нужно убирать, тем более что не всегда оно этому поддается.

Поэтому третий шаг, который надлежит сделать, - это выяснить природу вины: невротическая она или экзистенциальная. Первым диагностическим критерием невротической вины служит несоответствие тяжести переживаний действительной величине «проступков». Причем иногда эти «проступки» могут вовсе оказаться мнимыми. Вторым критерием выступает наличие в социальном окружении клиента некоего внешнего источника обвинения, по отношению к которому он, скорее всего, испытывает какие-либо негативные эмоции, например, возмущение или обиду. Третьим критерием является то, что вина не становится для человека собственной, а оказывается «инородным телом», от которого он всей душой жаждет избавиться. Для выяснения этого можно использовать следующий прием. Психолог просит человека представить фантастическую ситуацию: некто бесконечно могущественный предлагает моментально, прямо сейчас, совсем избавить его от вины - согласится он на это или нет. Предполагается, что если клиент отвечает «да», то его вина невротическая, если же он отвечает «нет», то вина экзистенциальная.

Четвертый шаг и дальнейшие действия зависят от того, какую вину, как выяснилось, испытывает потерпевший утрату. В случае невротической вины, не являющейся подлинной и собственной, задача состоит в том, чтобы выявить ее источник, помочь переосмыслить ситуацию, выработать более зрелое отношение и, таким образом, изжить первоначальное чувство. В случае экзистенциальной вины, возникающей как последствие непоправимых ошибок и, в принципе, неустранимой, задача состоит в том, чтобы помочь осознать значимость вины (если человек не хочет с ней расстаться, значит, зачем-то она ему нужна), извлечь из нее позитивный жизненный смысл и научиться с ней жить.

В качестве примеров позитивных смыслов, которые могут быть извлечены из чувства вины, отметим варианты, встречавшиеся в практике:

Вина как жизненный урок: осознание, что нужно вовремя дарить людям добро и любовь - пока они живы, пока сам жив, пока есть такая возможность;

Вина как плата за ошибку: душевные муки, испытываемые человеком, раскаивающимся в прошлых поступках, приобретают смысл искупления;

Вина как свидетельство нравственности: человек воспринимает чувство вины как голос совести и приходит к выводу, что это чувство абсолютно нормально, и наоборот, было бы ненормально (безнравственно), если бы он его не испытывал.

Важно не только открыть некий положительный смысл вины, важно также реализовать этот смысл или, по крайней мере, направить вину в положительное русло, преобразовать ее в стимул к деятельности. Здесь возможны два варианта, в зависимости от уровня экзистенциальное вины.

То, с чем связана вина, нельзя исправить. Тогда ее остается только принять. Однако в то же время сохраняется возможность делать что-то полезное для других людей, заниматься благотворительной деятельностью. При этом важно, чтобы человек осознавал, что его нынешняя деятельность - не воздаяние умершему, а направлена на помощь другим людям и, соответственно, должна ориентироваться на их нужды, чтобы быть адекватной и действительно полезной. Кроме того, и для самого покойного (вернее, в память о нем и из любви и уважения к нему) можно совершить определенные поступки (например, завершить начатое им дело). Даже если они никак не связаны с предметом вины, тем не менее их выполнение может принести человеку некоторое утешение.

То, что вызывает чувство вины, пусть с опозданием (уже после смерти близкого), но все же может быть исправлено или реализовано хотя бы частично (например, просьба умершего помириться с родными). Тогда у человека есть возможность реально сделать то, что может задним числом в какой-то степени оправдать его в глазах умершего (перед его памятью). Причем усилия могут быть направлены как на выполнение прижизненных просьб покойного, так и на исполнение его завещания.

Пятый шаг оказался у нас, согласно логике изложения, в конце. Тем не менее, он может быть сделан и раньше, поскольку попросить прощения - всегда вовремя, если есть за что. Конечная цель этого завершающего шага - попрощаться с умершим. Если человек осознает, что он действительно виноват перед ним, то бывает важным не только признать вину и извлечь из нее позитивный смысл, но также попросить прощения у покойного. Сделать это можно в разной форме: мысленно, письменно или же в технике «пустого стула». В последнем варианте для клиента очень важна возможность увидеть себя и свои взаимоотношения с умершим глазами последнего. С его позиции причина, вызывающая чувство вины, может оцениваться совершенно иначе и, возможно, даже восприниматься ничтожной. В то же время человек может вдруг четко ощутить, что за все, в чем он действительно виноват, умерший его «наверняка прощает». Это ощущение примиряет живого с умершим и приносит первому успокоение.

И все же иногда, если вина слишком неадекватна и гипертрофированна, признание ее перед умершим не приводит к душевному примирению с ним или к переоценке проступка, а самообвинение иной раз превращается в настоящее (самобичевание. Как правило, такому положению вещей способствует идеализация умершего и «очернение» самого себя, преувеличение своих недостатков. В этом случае необходимо восстановить адекватное восприятие личности покойного и собственной личности. Обычно бывает особенно сложно видеть и признавать недостатки умершего. Поэтому первая задача состоит в том, чтобы помочь горюющему смириться со своими слабостями, научиться видеть в себе сильные стороны. Только потом бывает возможно воссоздать реалистичный образ умершего. Этому может способствовать разговор о личности умершего во всей ее сложности, о сочетавшихся в ней достоинствах и недостатках.

Таким образом, начав с просьбы к своему близкому о прощении, человек приходит к тому, чтобы и самому простить его. Примечательно то, что прощение усопшего за возможные обиды, нанесенные им, тоже может в какой-то степени избавлять горюющего от излишнего чувства вины, так как, если он в глубине души продолжает обижаться за что-то на умершего, испытывать по отношению к нему негативные эмоции, то сам же себя за это может и обвинять. Причем обида на умершего и его идеализация, по логике противоречащие друг другу, в действительности могут сосуществовать на разных уровнях сознания. Таким образом, смирившись с собственным несовершенством и попросив прощения за собственные ошибки, а также приняв слабости умершего и простив их ему, человек примиряется со своим близким и одновременно избавляется от двойного груза вины.

Примирение с близким очень важно, поскольку оно позволяет сделать решающий шаг в сторону завершения земных отношений с ним. Чувство вины свидетельствует о том, что в отношениях с умершим осталось что-то неоконченное. Однако, по меткому замечанию Р. Моуди, «на самом деле все незаконченное завершилось. Просто такой конец вам не нравится» . Поэтому-то и важно примириться и принять все, как есть, чтобы можно было жить дальше.

В дополнение к общей картине работы с чувством вины добавим несколько штрихов, касающихся частных ситуаций и отдельных случаев вины, а также - навязчивых фантазий о возможном «спасении» умершего. Многие из таких ситуаций преходящие, поэтому не требуют специального вмешательства. Так, совсем необязательно бороться с повторяющимися у клиента «если бы». Иногда можно даже включиться в его игру, и тогда он сам увидит нереалистичность своих предположений. Вместе с тем поскольку одним из источников вины и связанных с ней навязчивых явлений может быть переоценка человеком своих возможностей контролировать обстоятельства жизни и смерти, то в отдельных случаях бывает уместна работа с отношением к смерти вообще. Что касается конкретно вины выжившего, вины облегчения или радости, то помимо всего сказанного в этих случаях могут употребляться элементы ненавязчивого «сократического диалога» (майевтики). Также важно бывает проинформировать человека об абсолютной нормальности этих переживаний и, условно говоря, дать ему «разрешение» на продолжение полноценной жизни и на положительные эмоции.

4. Стадия страдания и депрессии. На этом этапе на первый план выходит собственно страдание от потери, от образовавшейся пустоты. Разделение данной стадии и предыдущей, как мы помним, весьма условно. Как на предыдущей стадии наряду с виной наверняка присутствует страдание и элементы депрессии, так и на данной стадии на фоне доминирующих страдания и депрессии может сохраняться чувство вины, особенно, если она является настоящей, экзистенциальной. Тем не менее, поговорим о психологической помощи именно страдающему в результате потери и переживающему депрессию человеку.

Основной источник боли горюющего - отсутствие рядом любимого человека. Утрата оставляет после себя большую рану в душе, и требуется время на то, чтобы она зажила. Может ли психолог как-то повлиять на этот процесс заживления: ускорить его или облегчить? Существенно, думается, нет; вероятно, лишь в некоторой степени - посредством прохождения с горюющим какой-то части этого пути, подставляя для опоры руку. Совместный путь этот может быть таким: вспомнить прошлую жизнь, когда ныне покойный был рядом, оживить связанные с ним события, причем и тяжелые, и приятные, пережить относящиеся к нему чувства, как положительные, так и отрицательные. Важно также выявить и оплакать вторичные потери, которые повлекла за собой смерть близкого. Не менее важно поблагодарить его за все доброе, что он сделал, за все светлое, что с ним связано.

Большое значение вновь имеют соприсутствие с горюющим и беседа о его переживаниях (выслушать, дать возможность поплакать). В то же время в повседневной жизни роль этих аспектов общения с потерпевшим утрату становится на данной стадии менее активной. Как отмечает Е. М. Черепанова, «здесь можно и нужно дать человеку, если он того хочет, побыть одному» . Также желательно уже приобщать его к домашним делам и общественно-полезной деятельности. Действия психолога или окружающих людей в этом направлении должны быть ненавязчивыми, а режим жизнедеятельности горюющего - щадящим. Если переживающий утрату - человек верующий, то в период страдания и депрессии особенно ценной для него может стать духовная поддержка со стороны церкви.

Главная цель работы психолога на рассматриваемом этапе - помощь в принятии утраты. Для того чтобы это принятие наступило, бывает важно, чтобы горюющий принял сначала свое страдание по поводу утраты. Для него, вероятно, будет лучше, если он проникнется осознанием, что «боль - это цена, которую мы платим за то, что у нас был близкий человек» . Тогда он сможет отнестись к испытываемой им боли как к естественной реакции на потерю, понять, что было бы странно, если бы ее не было.

Страдание, в том числе вызванное смертью близкого, может быть не только принято, но и наделено важным личностным смыслом (что само по себе обладает целительным действием). В этом убежден всемирно известный основатель логотерапии Виктор Франкл. И это не результат теоретических размышлений, а выстраданное им лично и проверенное практикой знание. Поясняя свою мысль, Франкл рассказывает случай, связанный как раз с горем. «Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу тяжелой депрессии. Он не мог пережить потерю своей жены, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Но как я мог ему помочь? Что должен был ему сказать? Я отказался от каких-либо разговоров и вместо этого задал ему вопрос: „Скажите, доктор, что было бы, если бы вы умерли первым, а ваша жена пережила бы вас?“ „О! - сказал он, - для нее это было бы ужасно; как сильно она бы страдала!“ На что я сказал: „Видите, доктор, какими страданиями ей это бы обошлось, и именно вы были бы причиной этих страданий; но теперь вам приходится оплачивать это, оставшись в живых и оплакивая ее“. Он не сказал больше ни слова, лишь пожал мне руку и тихо покинул мой кабинет». Страдание каким-то образом перестает быть страданием после того, как оно обретает смысл, такой, например, как смысл жертвенности . Таким образом, еще одной задачей психолога становится помощь горюющему в обнаружении смысла страдания.

Мы говорим, что боль потери должна быть принята, но в то же время в принятии нуждается лишь та боль, которая естественна, и в той мере, в какой она неизбежна. Если же горюющий удерживает страдание в доказательство своей любви к умершему, то оно превращается в самоистязание. В таком случае требуется вскрыть его психологические корни (чувство вины, иррациональные убеждения, культуральные стереотипы, социальные ожидания и т. д.) и попытаться их скорректировать. Кроме того, важно прийти к пониманию, что для продолжения любви к человеку совсем не обязательно сильно страдать, можно это делать и по-другому, нужно только найти способы выражения своей любви.

Для переключения человека с бесконечного хождения по кругу горестных переживаний и переноса центра тяжести изнутри (с зацикленности на утрате) вовне (в реальность) Е. М. Черепанова рекомендует использовать метод формирования чувства реальной вины. Суть его состоит в том, чтобы упрекнуть человека в его «эгоизме» - ведь он слишком занят своими переживаниями и не заботится о людях вокруг, нуждающихся в его помощи. Предполагается, что подобные слова будут способствовать завершению работы горя, а человек не только не обидится, но даже будет чувствовать благодарность и испытает облегчение .

Аналогичный эффект (возвращение к реальности) иногда может иметь апелляция к предполагаемому мнению покойного о состоянии горюющего. Здесь возможны два варианта:

Предъявление этого мнения в готовом виде: «Ему бы, наверное, не понравилось, что ты будешь так убиваться, все забросишь». Этот вариант больше подходит для бытового общения с переживающим утрату.

Обсуждение с человеком, как бы реагировал умерший, что бы чувствовал, что хотел бы сказать, глядя на его страдания. Для усиления эффекта при этом может использоваться техника «пустого стула». Данный вариант применим, прежде всего, для профессионально-психологической помощи в горе.

Психологу стоит помнить также и о том, что, согласно исследованиям. уровень депрессии положительно коррелирует с переживаниями по поводу смертности. Поэтому на данной стадии, как и на других, предметом обсуждения может стать отношение человека к своей собственной смерти.

5. Стадия принятия и реорганизации. Когда человек сумел более или менее принять смерть близкого, работа собственно с переживанием утраты (при условии, что благополучно пройдены предыдущие стадии) отступает уже на второе место. Она способствует окончательному признанию завершенности отношений с умершим. К такой завершенности человек приходит, когда оказывается в состоянии попрощаться со своим близким, бережно сложить в памяти все ценное, что связано с ним, и найти для него новое место в душе.

Основная же задача психологической помощи перемещается в другую плоскость. Теперь она преимущественно сводится к тому, чтобы помочь человеку перестроить свою жизнь, выйти на новый этап жизнедеятельности. Для этого, как правило, предстоит потрудиться в разных направлениях:

Упорядочить мир, где больше нет умершего, найти способы приспособления к новой реальности;

Перестроить систему взаимоотношений с людьми в той мере, в какой это нужно;

Пересмотреть жизненные приоритеты, задумываясь о самых разных сферах жизнедеятельности и выявляя наиболее важные смыслы;

Определить долговременные жизненные цели, построить планы на будущее.

Движение в первом направлении может отталкиваться от темы вторичных потерь. Возможный путь их обнаружения - обсуждение разноплановых изменений, произошедших в жизни человека после смерти близкого. Внутренние эмоциональные перемены, а именно тяжелые переживания, связанные с утратой, очевидны. Что еще изменилось - в жизнедеятельности, в способах взаимодействия с окружающим миром? Как правило, легче увидеть и признать негативные изменения: что-то безвозвратно утеряно, чего-то теперь не хватает. Все это - повод поблагодарить умершего за то, что он давал. Возможно, образовавшаяся нехватка чего-либо может быть как-то восполнена, конечно, не так, как было раньше, а неким новым образом. Для этого должны быть найдены соответствующие ресурсы, и тогда уже будет сделан первый шаг в направлении реорганизации жизни. Как пишут Р. Моуди и Д. Аркэнджел: «Жизненный баланс сохраняется при удовлетворении наших физических, эмоциональных, интеллектуальных, социальных и духовных потребностей. …Утраты воздействуют на все пять аспектов нашего бытия; однако большинство людей один–два из них упускают из виду. Одна из целей правильной адаптации - это сохранение равновесия нашей жизни» .

В то же время помимо несомненных потерь и негативных последствий, многие утраты привносят и что-то положительное в жизнь людей, оказываются толчком к рождению чего-то нового и важного (см., например, в предыдущем разделе рассказ Моуди с соавтором о возможности духовного роста после потери). На первых стадиях переживания смерти близкого обычно не рекомендуют заводить речь о ее позитивных последствиях или смыслах, так как это, скорее всего, встретит сопротивление со стороны клиента. Однако на поздних стадиях при появившихся намеках на принятие утраты и наличии соответствующей готовности со стороны клиента обсуждение этих трудных моментов становится уже возможным. Оно способствует более тонкому восприятию случившейся утраты и открытию новых жизненных смыслов.

Действия психолога, работающего совместно с клиентом в других направлениях - над осмыслением его жизни и возрастанием ее подлинности, - по сути напоминают работу экзистенциального аналитика и логотерапевта. Необходимым условием успеха выступает при этом неторопливость, естественность процесса и бережное отношение к душевным движениям клиента.

На любых стадиях переживания утраты важную поддерживающую и фасилитирующую функцию по отношению к скорби человека, потерявшего своего близкого, выполняют обряды и ритуалы. Поэтому психологу следует поддерживать стремление клиента участвовать в них или, как вариант, самому рекомендовать это, если данное предложение согласуется с настроем человека. О важности ритуалов говорят многие отечественные и зарубежные авторы, о том же свидетельствуют научные исследования. Р. Кочюнас высказывается на эту тему следующим образом: «В трауре очень существенны ритуалы. Они нужны скорбящему, как воздух и вода. Психологически крайне важно иметь публичный и санкционированный способ выражения сложных и глубоких чувств скорби. Ритуалы необходимы живым, а не умершим, и они не могут быть упрощены до потери своего назначения» .

Современное общество немало обделяет себя, отходя от проверенных веками культурных традиций, от ритуалов, связанных с трауром и утешением скорбящих. Ф. Арьес так пишет об этом: «В конце XIX или начале XX в. эти кодексы, эти ритуалы исчезли. Поэтому чувства, выходящие за рамки обычного, или не находят себе выражения и сдерживаются, или же выплескиваются наружу с безудержной и невыносимой силой, так как ничего, что могло бы канализировать эти неистовые чувства, больше нет» .

Заметим, что ритуалы нужны и тому, кто переживает утрату, и тому, кто находится рядом с ним. Первому они помогают выразить свою скорбь и тем самым выразить свои чувства, второму - помогают общаться с горюющим, находить адекватный подход к нему. Лишенные ритуалов, люди иногда просто не знают, как им вести себя с человеком, которого постигла смерть близкого. И не находят ничего лучше, чем отстраняться от него, избегать проблематичной темы. В результате страдают все: горюющий - от одиночества, усиливающего и без того тяжелое душевное состояние, окружающие - от дискомфорта и, возможно, еще от чувства вины.

Принципиальное значение для потерпевших утрату имеет основной ритуал, связанный со смертью, - похороны покойного. Об этом часто пишут в специальной литературе. «Похоронный обряд предоставляет людям возможность выразить их отношение к тому, как на них повлияла жизнь покойного, оплакать то, что они потеряли, осознать, какое самое дорогое воспоминание останется с ними, и получить поддержку. Этот ритуал - краеугольный камень предстоящего траура» . Насколько важно для близких покойного участвовать в его похоронах, настолько чревато неблагоприятными психологическими последствиями отсутствие на них. По этому поводу Е. М. Черепанова замечает: «Когда человек по разным причинам не присутствует на похоронах, у него может возникнуть патологическое горе, и тогда, чтобы облегчить его страдания, рекомендуется так или иначе воспроизвести процедуру похорон и прощания» .

Многие ритуалы, исторически складываясь в церковной среде и в русле верований наших предков, имеют религиозный смысл. В то же время людям атеистического мировоззрения тоже доступно это средство внешнего выражения горя. Они могут придумать свои собственные ритуалы, как это предлагают зарубежные специалисты. Причем эти «изобретения» совсем не обязаны быть публичными, главное - чтобы они имели смысл.

Впрочем, несмотря на теоретическую возможность индивидуальных ритуалов у атеистов, религиозные люди в среднем намного легче переживают утраты. С одной стороны, им в этом помогают церковные ритуалы, с другой стороны, огромную поддержку они находят в религиозных убеждениях. Результаты зарубежного исследования показали, «что для людей, посещающих религиозные службы и свято верующих, переживание утраты представляет меньшие трудности по сравнению с теми, кто уклоняется от посещения храмов и не придерживается духовной веры. Между этими двумя категориями находится промежуточная группа, состоящая из тех, кто посещают церковь, не будучи убежденными в своей истинной вере, а также те, кто веруют искренне, однако в церковь не ходят» .

Выше прозвучала мысль, что ритуалы нужны живым, а не умершим. Если мы говорим о тех живых, которые далеки от религии, то, несомненно, это так. Да и религиозным людям они тоже, безусловно, нужны. Церковные традиции отпевания и молитвенного поминовения усопших помогают попрощаться с умершим, прожить горе, ощутить поддержку и общность с другими людьми и Богом. Вместе с тем для человека, верящего в продолжение существования после земной кончины и в возможность духовной связи между живыми и умершими, ритуалы приобретают еще один очень существенный смысл - возможность сделать что-то полезное и для окончившего свою земную жизнь близкого. Православная традиция предоставляет человеку возможность сделать для усопшего то, что тот сам для себя сделать уже не может, - помочь ему очистить свои грехи. Епископ Гермоген называет три средства, с помощью которых живые могут положительным образом влиять на посмертную жизнь усопших:

«Во-первых, молитва о них, соединенная с верою. …Молитвы, совершаемые об умерших, приносят им пользу, хотя и не заглаживают всех преступлений.

Второе средство помогать усопшим состоит в подавании за упокой их милостыни, в различных пожертвованиях для храмов Божиих.

Наконец, третье, самое важное и сильное средство облегчить участь усопших есть совершение за упокой их бескровной Жертвы» .

Таким образом, следуя церковным традициям, верующий не только находит в них способ выразить свои чувства, но, что очень важно, также получает возможность сделать полезное и для усопшего, а в том и для себя найти дополнительное утешение.

Обратим особое внимание на значение молитв живых об умерших. Митрополит Сурожский Антоний раскрывает их глубинный смысл. «Все молитвы об усопшем являются именно свидетельством перед Богом о том, что этот человек прожил не напрасно. Как бы ни был этот человек грешен, слаб, он оставил память, полную любви: все остальное истлеет, а любовь переживет все» Данная мысль неоднократно высказывалась разными авторами, в частности И. Яломом (1980).
. То есть молитва об усопшем является выражением любви к нему и подтверждением его ценности. Но владыка Антоний идет дальше и говорит о том, что мы можем не только молитвой, но и самой своей жизнью свидетельствовать, что умерший прожил не напрасно, воплощая в своей жизни все то, что было в нем значительного, высокого, подлинного. «Всякий, кто живет, оставляет пример: пример, как следует жить, или пример недостойной жизни. И мы должны учиться от каждого живущего или умершего человека; дурного - избегать, добру - следовать. И каждый, кто знал усопшего, должен глубоко продумать, какую печать тот наложил своей жизнью на его собственную жизнь, какое семя было посеяно; и должен принести плод» (там же). Здесь мы находим глубокий христианский смысл реорганизации жизни после утраты: не начинать новую жизнь, освободившись от всего, что связано с умершим, и не переделывать свою жизнь на его манер, а взять ценные семена из жизни нашего близкого, посеять их на почве своей жизни и по-своему взрастить их.

В заключение главы подчеркнем, что не только ритуалам, но и в целом религии принадлежит важнейшая роль в переживании горя. Согласно многочисленным зарубежным исследованиям, религиозные люди меньше боятся смерти, относятся к ней более принимающее Поэтому к перечисленным выше общим принципам психологической помощи в горе можно добавить принцип опоры на религиозность, который призывает психолога независимо от своего отношения к вопросам веры поддерживать религиозные устремления клиента (когда они есть). Вера в Бога и в продолжение жизни после смерти, конечно, не устраняет горе, но приносит определенное утешение. Святитель Феофан Затворник начал одну из панихид по усопшему словами: «Будем плакать - от нас ушел любимый человек. Но будем плакать как верующие» - то есть с верой в жизнь вечную, а также в то, что умерший может ее наследовать, и в то, что когда-нибудь мы с ним воссоединимся. Именно такое (с верой) оплакивание умерших помогает легче и быстрее пережить горе, озаряет его светом надежды.

Жизнь - это череда не только приобретений, но и потерь.

Г. Уайтед

Вопросы, рассматриваемые в главе:

Переживания

Потери. Как часто мы что-то утрачиваем в жизни? Рас­стаемся с друзьями, теряем вещи, отказываемся от воз­можностей, делаем выбор в пользу одной возможности, при этом теряя другие? Каков удельный вес приобретений и потерь в нашей жизни?

Парадокс жизни заключается в том, что каждый раз, приобретая что-то, мы одновременно, осознавая это или нет, что-то теряем. Развитие - единый процесс созидания и разрушения. Каждый год природа являет нам естествен­ность этого процесса и его постоянную цикличность (от осени к весне, от умирания к возрождению и наобо­рот). С момента рождения мы развиваемся, расставаясь (Баканова, 2001).

Новорожденный физически отделяется от матери, что­бы начать жить и развиваться самостоятельно. На протя­жении развития ребенка мать ощущает постепенную утрату полной его зависимости от себя. Молодой человек покидает родительскую семью, чтобы создать свою.

Приобретениями и потерями заполнены все стороны нашей жизни. Порой такие «замены» кажутся неравно­ценными.

Мы теряем работу, приобретая возможность реализо­вать свои возможности в другой области. Мы расстаемся с друзьями, приобретая новый опыт идти по жизни без их помощи и поддержки.

Можно потерять записную книжку, близкого человека, семью, деньги, время, доверие, веру в справедливость, в светлое будущее.

Потери могут быть большими и маленькими, личными и глобальными, изменяющими жизнь и почти незаметны­ми. Единственное, что их объединяет, - это то, как мы их переживаем.

Переживания. Порядок естественного проживания чувств, тот эмоциональный путь, по которому проходит человек от момента потери до полного восстановления, един для разных ситуаций. Обычно при его описании ис­пользуется замечательное русское слово - «пережить».

Переживание - великий дар, данный человеку. Мы переживаем или прживаем все события в нашей жиз­ни. Радостные, грустные, счастливые и трагические. Пе­реживаем, чувствуем - значит живем. Пережить - значит пройти, преодолеть сложный участок жизни и... снова жить. Приставка пере- отражает конечность этого участка, связывает периоды жизни «до» и «после» собы­тия, подразумевая сложность периода, который заклю­чен «между» ними.

Защиты от переживаний. Инстинктивно люди избегают боли, как физической, так и душевной. Каждая потеря несет свою маленькую или большую боль расставания, и на протяжении жизни человек вырабатывает защиты, что­бы с ней справляться.

Можно сказать: «Он был вовсе и не друг, раз мог так поступить», «Все люди злые и неблагодарные, не хотят понимать меня», тем самым защитить себя от естествен­ного процесса переживания утраты, например, теплых от­ношений, своеобразной прививки от более глубоких переживаний.

Когда мы оказываемся лицом к лицу перед смертью близкого человека, все наши защиты, обманные конст­рукции складываются как карточный домик, не оставляя малейшего шанса зацепиться за них и спастись от пере­живаний утраты.

Проблема переживания смерти близкого человека свя­зана с категориями жизни и смерти и отношения к ним.

Двое близнецов перед рождением в утробе матери. «А что там будет, не знаешь?» - спрашивает один другого. - «Не знаю, еще никто не возвращался».

Отношение людей к смерти менялось на протяжении хода всей истории человечества. Эти отношения строились от понимания смерти как естественного продолжения и завершения жизни до полного их разрыва в сознании че­ловека, разведения их как двух различных сущностей, их взаимоотрицания.

Смерть завораживает своей неизбежностью и в то же время своей бесконечной непознаваемостью. Естествен­ной реакцией на незнакомое является страх. Люди боятся не только говорить о смерти, но и думать о ней. Отрицание смерти создает иллюзию ее отдаления, отсрочки. Однако, пытаясь обмануть себя, человек затрачивает огромное ко­личество жизненной энергии на защиту от этой мысли.

Осознание собственной смертности способно карди­нально перевернуть привычную жизнь. Способно вызвать ужас, тоску, депрессию от осознания конечности или на­полнить жизнь смыслом, новыми яркими красками, ощу­щением полноты и радости бытия.

Таким образом, страх смерти через страх изменений напрямую связан с отношением человека к собственной жизни.

Если жизнь и смерть рассматривать не как противопо­ложные понятия, а как разные стороны (или, скорее все­го, состояния) одного и того же процесса, то страх смерти в действительности - это все тот же страх изменений, ко­торый сопровождает человека на протяжении всего жиз­ненного пути. Просто в данном случае человека пугает самое большое и самое важное изменение в его жизни - смерть.

По мнению С. Грофа, одним из наиболее распространен­ных способов защиты себя от болезненных переживаний является «механистический» подход к существованию. Проживающие жизнь подобным образом испытывают непреходящее глубокое чувство недовольства собой и си­туацией, в которой находятся, в результате чего основная часть их размышлений направлена на прошлое и будущее и отсутствует в «здесь и сейчас». Вне зависимости от успе­хов и достижений, испытываемая ими горечь и ощущение неисполнения желаемого остаются и требуют разработки новых честолюбивых планов и целей. Подобный цикл ни­когда не завершается и лишь закрепляет неудовлетворе­ние, ибо люди, попадающие в эту категорию, неверно понимают природу своих потребностей и концентрируют­ся на внешних заменителях.

А. Ксендзюк считает, что страх смерти есть один из важ­нейших детерминантов человеческого поведения. Он рас­сматривает трансформацию страха смерти в социальные формы деятельности: влечение к чувственным удоволь­ствиям и впечатлениям; страх потери времени; страсть к деятельности (трудоголизм); волю к славе и борьбу за ли­дерство и власть; влечение к сексуальному пресыщению.

Основатель экзистенциальной психотерапии В. Франкл в своих произведениях достаточно подробно освещал воп­росы значения осознания смертности для поиска смысла человеческой жизни: «...Конечность должна являться тем, что придает человеческому существованию смысл, а не тем, что лишает его этого смысла. Перед лицом смерти, как абсолютного и неизбежного конца, ожидающего нас в будущем, и как предела наших возможностей, мы обяза­ны максимально использовать отведенное нам время жиз­ни, мы не имеем права упускать ни одной из возможностей, сумма которых в результате сделает нашу жизнь действи­тельно полной смысла».

Психотерапевт, много лет проработавшая с онкологи­ческими больными, Дж. Рейнуотер пишет: «Я пришла к убеждению, что для каждого из нас чрезвычайно важно осознать факт неизбежности собственной смерти, ибо наше отношение к смерти определяет наше отношение к жиз­ни... Мы должны быть благодарны тому, что существует смерть. Именно она заставляет нас искать смысл жизни».

Независимо от идеологических, религиозных воззре­ний, сформированного или несформированного отноше­ния к этой теме, столкновения с «маленькими и большими смертями» происходят на протяжении всей нашей жиз­ни, если понимать смерть как окончание одних и наступ­ление других этапов жизненного пути (детства, юности, молодости, зрелости), отмирание старых способов реаги­рования и приобретение других, разочарование в старых отношениях, появление новых значимых людей в жизни.

Из-за потребности человека в структуре и постоянстве, из-за нежелания принимать мир таким, каков он есть, из-за стремления видеть его лишь привычным, понятным и предсказуемым, прямое столкновение со смертью (например, в ситуации угрозы гибели, неизлечимой бо­лезни, участия в боевых действиях, смерти близкого че­ловека) способно совершить переворот в сознании человека.

Вероятно, на каком-то высоком духовном уровне раз­вития личности возможна ситуация принятия известия о смерти с глубоким смирением, спокойно, без внутренних душевных метаний и терзаний, с полной уверенностью в правильности и справедливости происходящего (здесь может идти речь о предельной свернутости нижеописан­ных этапов горевания).

На практике, как бы человек ни готовил себя к этой ситуации, это всегда большое испытание. Оно становит­ся еще большим, когда ситуация внезапна (скоропо­стижная смерть), противоречит законам природы (преждевременная смерть, гибель детей). В этих случаях путь переживания проходит через страдание и душевную боль, которая буквально «выжигает» человека изнутри («горе» - от слова «горит»). Но это единственный путь к исцелению.

И несмотря на то, что выделяются общие закономерно­сти переживания, каждый человек - это особый случай, беспрерывный процесс изменений, наполненных жизнью, страданием и поиском. Ясно одно - человек, прошедший все приведенные ниже стадии, выходит на новый уровень осмысления жизни, мироощущения и миропонимания.

Психология горя. Реакции горя - это нормальная ре­акция человека на любую значимую потерю. Самыми большими потерями объективно и субъективно для лич­ности являются те, которые связаны с осознанием соб­ственной смертности и смертью близкого человека.

Процесс горевания в литературных источниках (Василюк, 2002) часто называют работой горя. Это и есть, по сути, большая внутренняя работа, огромный душевный труд по переработке трагических событий. Итак, горевание - это естественный процесс, необходимый для того, чтобы отпустить потерю или оплакать смерть. Условно вы­деляют «нормальное» горевание и «патологическое».

Этапы «нормального» горевания. Для «нормального» го­ревания характерно развитие переживаний по нескольким стадиям с комплексом симптомов и реакций, характерных для каждой. В главе 8 мы схематично обозначили этапы го­ревания. Остановимся в этом разделе на них подробнее.

Картина острого горя схожа у разных людей. При нор­мальном течении горевания характерны периодические приступы физического страдания, спазмы в горле, при­падки удушья с учащенным дыханием, постоянная по­требность вздохнуть, чувство пустоты в животе, потеря мышечной силы и интенсивное субъективное страдание, описываемое как напряжение или душевная боль, погло­щение образом умершего. Длится стадия острого горя око­ло 4-х месяцев, условно включая в себя 4 из описанных ниже стадии.

Продолжительность каждой стадии описать довольно сложно, в связи с их возможной взаимообратимостью на протяжении всей работы горя.

1. Стадия шока. Трагическое известие вызывает ужас, эмоциональный ступор, отстраненность от всего происходящего или, наоборот, внутренний взрыв. Мир может казаться нереальным: время в восприятии горюющего может ускоряться или останавливаться, пространство - сужаться.

В сознании человека появляется ощущение нереально­сти происходящего, душевное онемение, бесчувствен­ность, оглушенность. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда в последующем нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом периоде.

Наиболее выражены следующие черты: постоянные вздохи, жалобы на потерю силы и истощение, отсутствие аппетита; могут наблюдаться некоторые изменения созна­ния - легкое чувство нереальности, ощущение увеличе­ния эмоциональной дистанции с другими («как они могут улыбаться, разговаривать, ходить в магазины, когда суще­ствует смерть и она так близко»).

Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, пре­дохраняющее горюющего от столкновения с утратой сра­зу во всем объеме.

2. Стадия отрицания (поиска) характеризуется неверием в реальность потери. Человек убеждает себя и других в том, что «все еще изменится к лучшему», что «врачи ошиблись», что «он скоро вернется» и т.д. Здесь характерно не отрицание самого факта потери, но отрицание факта постоянства потери (Василюк, 2002).

В это время человеку бывает трудно удержать свое вни­мание во внешнем мире, реальность воспринимается как бы через прозрачную пелену, сквозь которую сплошь и ря­дом пробиваются ощущения присутствия умершего: лицо в толпе, похожее на родного человека, звонок в дверь - мелькнет мысль: это он. Такие видения вполне естествен­ны, но пугают, принимаются за признаки надвигающего­ся безумия.

Сознание не допускает мысли о чьей-то смерти, оно сто­ронится боли, которая грозит разрушением, и не хочет ве­рить в то, что собственная жизнь теперь тоже должна измениться. В этот период жизнь напоминает дурной сон, и человек отчаянно пытается «проснуться», чтобы убедить­ся в том, что все осталось как прежде.

Отрицание - это естественный защитный механизм, поддерживающий иллюзию о том, что мир будет менять­ся, следуя за нашими «да» и «нет», а еще лучше - оста­ваться неизменным. Но постепенно сознание начинает принимать реальность потери и ее боль - как будто до того пустое внутреннее пространство начинает заполняться эмоциями.

3. Стадия агрессии, которая выражается в форме него­дования, агрессивности и враждебности по отношению к окружающим, обвинении в смерти близкого человека себя, родных или знакомых, лечившего врача, и др.

Находясь на этой стадии столкновения со смертью, че­ловек может угрожать «виновным» или, наоборот, занимать­ся самобичеванием, чувствуя свою вину в произошедшем.

Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства, что он не сделал для умершего всего, что мог (не вовре­мя дал лекарство, отпустил одного, не был рядом и т.д.). Он обвиняет себя в невнимательности и преувеличива­ет значение своих малейших оплошностей. Чувство вины может отягощаться ситуацией конфликта перед гибелью.

Картину переживаний существенно дополняют реак­ции клинического спектра. Вот некоторые из возможных переживаний данного периода:

Изменения сна.

Панический страх.

Изменения аппетита, сопровождающиеся значи­тельной потерей или приобретением веса.

Периоды необъяснимого плача.

Усталость и общая слабость.

Мышечный тремор.

Резкие смены настроения.

Неспособность сосредоточиться и/или вспомнить.

Изменения сексуальной потребности/активности.

Недостаточная мотивация.

Физические симптомы страдания.

Повышенная необходимость говорить об умершем.

Сильное желание уединиться.

Спектр переживаемых в это время эмоций также дос­таточно широк; человек остро переживает утрату и плохо контролирует себя. Однако какими непереносимыми ни были бы чувства вины, ощущения несправедливости и не­возможности дальнейшего существования, все это - ес­тественный процесс переживания утраты. Когда злость находит свой выход и интенсивность эмоций снижается, наступает следующая стадия.

4. Стадия депрессии (страдания, дезорганизации) - тос­ки, одиночества, ухода в себя и глубокого погружения в правду потери.

Именно на эту стадию приходится большая часть рабо­ты горя, потому что человек, столкнувшийся со смертью, имеет возможность сквозь депрессию и боль искать смысл произошедшего, переосмысливать ценность собственной жизни, постепенно отпускать отношения с умершим, про­щать его и себя.

Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей. Это ощущения пустоты и бес­смысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиноче­ства, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего и его идеализация - подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о плохих чертах и поступках.

Память как нарочно прячет все неприятные моменты отношений, воспроизводя лишь самые замечательные, иде­ализируя ушедшего, усиливая этим болезненные пережи­вания. Часто люди вдруг начинают понимать, как на самом деле они были счастливы и насколько не ценили этого.

Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружа­ющими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздра­жительность, желание уединиться.

Изменяется повседневная деятельность. Человеку труд­но бывает сконцентрироваться на том, что он делает, труд­но довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недо­ступной. Порой возникает бессознательное отождествле­ние с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.

В фазе острого горя скорбящий обнаруживает, что ты­сячи и тысячи мелочей связаны в его жизни с умершим («он купил эту книгу», «ему нравился этот вид из окна», «мы вместе смотрели этот фильм») и каждая из них увле­кает его сознание в «там-и-тогда», в глубину потока ми­нувшего, и ему приходится пройти через боль, чтобы вернуться на поверхность (Василюк, 2002).

Это чрезвычайно важный момент в продуктивном пе­реживании горя. Наше восприятие другого человека, в осо­бенности близкого, с которым нас соединяли многие жизненные связи, его образ, пропитано незавершенными совместными делами, нереализованными замыслами, не­прощенными обидами, невыполненными обещаниями. В работе с этими связующими ниточками и заложен смысл работы горя по перестройке отношения к умершему.

Как это ни парадоксально, боль вызывается самим го­рюющим: феноменологически в приступе острого горя не умерший уходит от нас, а мы сами уходим от него, отрыва­емся от него или отталкиваем его от себя. И вот этот, свои­ми руками производимый отрыв, этот собственный уход, это изгнание любимого: «Уходи, я хочу избавиться от тебя...» и наблюдение за тем, как его образ действительно отдаляется, претворяется и исчезает, и вызывают, собствен­но, душевную боль. Боль острого горя - это боль не толь­ко распада, разрушения и отмирания, но и боль рождения нового. Бывшее раздвоенным бытие соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен, и постепенно исчезает боль (Василюк, 2002).

Предыдущие стадии были связаны с сопротивлением смерти, а сопутствующие им эмоции носили, в основном, разрушительный характер.

5. Стадия принятия произошедшего. В литературных ис­точниках (см. Дж. Тейтельбаум, Ф. Василюк) эту стадию подразделяют на две:

5.1. Стадия остаточных толчков и реорганизации.

На этой фазе жизнь входит в свою колею, восстанавли­ваются сон, аппетит, профессиональная деятельность, умерший перестает быть главным средоточением жизни.

Переживание горя теперь протекает в виде сначала ча­стых, а потом все более редких отдельных толчков, какие бывают после основного землетрясения. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в пре­дыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно восприниматься как еще более острые. По­водом для них чаще всего служат какие-то даты, традици­онные события («Новый год впервые без него», «весна впервые без него», «день рождения») или события повсед­невной жизни («обидели, некому пожаловаться», «на его имя пришло письмо»).

Эта стадия, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщи­на смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, именно поэтому большинство культур и религий от­водят на траур один год.

За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Че­ловеку приходится решать множество новых задач, связан­ных с материальными и социальными изменениями, и эти практические задачи переплетаются с самим переживани­ем. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственны­ми нормами умершего, с его ожиданиями, с тем, «что бы он сказал». Но постепенно появляется все больше воспо­минаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды, оставленности.

5.2. Стадия «завершения». Описываемое нами нормаль­ное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу. Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, за­трудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой любви к умершему).

Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы образ умершего занял свое постоянное место в се­мейной истории, семейной и личной памяти горюющего, как светлый образ, вызывающий лишь светлую грусть.

Продолжительность реакции горя, очевидно, опреде­ляется тем, насколько успешно человек осуществляет работу горя, то есть выходит из состояния крайней зави­симости от умершего, вновь приспосабливается к окружа­ющему, в котором потерянного лица больше нет, и формирует новые отношения.

Большое значение для протекания реакции горя имеет интенсивность общения с умершим перед смертью.

Причем такое общение не обязательно должно основы­ваться на привязанности. Смерть человека, который вы­зывал сильную враждебность, особенно враждебность, не находившую себе выхода вследствие его положения или требований лояльности, может вызывать сильную реакцию горя, в которой враждебные импульсы наиболее заметны.

Нередко, если умирает человек, игравший ключевую роль в некоторой социальной системе (в семье мужчина выполнял роли отца, кормильца, мужа, друга, защитника и др.), его смерть ведет к дезинтеграции этой системы и к резким изменениям в жизни и социальном положении ее членов. В этих случаях приспособление представляет со­бой очень трудную задачу.

Одним из самых больших препятствий при нормальной работе горя является часто неосознанное стремление го­рюющих избежать сильного страдания, связанного с пе­реживанием горя, и уклониться от выражения эмоций, с ним связанных. В этих случаях происходит «застревание» на каком-либо из этапов и возможно появление болезнен­ных реакций горя.

Болезненные реакции горя. Болезненные реакции горя являются искажениями процесса «нормального» горевания.

Отсрочка реакции. Если тяжелая утрата застает челове­ка во время решения каких-то очень важных проблем или если это необходимо для моральной поддержки других, он может почти или совсем не обнаружить своего горя в тече­ние недели и даже значительно дольше.

В крайних случаях эта отсрочка может длиться годы, о чем свидетельствуют случаи, когда людей, недавно пе­ренесших тяжелую утрату, охватывает горе о людях, умер­ших много лет назад.

Искаженные реакции. Могут проявляться как поверхно­стные проявления неразрешившейся реакции горя. Выде­ляются следующие виды таких реакций:

Повышенная активность без чувства утраты, а ско­рее с ощущением хорошего самочувствия и вкуса к жизни (человек себя ведет так, как будто ничего не произошло), может проявляться в склонности к занятиям, близким к тому, чем в свое время занимался умерший.

Появление у горюющего симптомов последнего за­болевания умершего.

Психосоматические состояния, к которым относят­ся в первую очередь язвенные колиты, ревматические ар­триты и астма.

Социальная изоляция, патологическое избегание общения с друзьями и родственниками.

Яростная враждебность против определенных лиц (врача); при резком выражении своих чувств, почти ни­когда не предпринимается никаких действий против об­виняемых.

Скрытая враждебность. Чувства становятся как бы «одеревеневшими», а поведение - формальным.

Из дневника: «...Я выполняю все мои социальные функ­ции, но это похоже

на игру: реально это меня не затрагивает.

Я не способна испытать никакого теплого чувства. Если бы у меня и были какие-нибудь чувства, то это была бы злость на всех».

Утрата форм социальной активности. Человек не может решиться на какую-нибудь деятельность. Отсут­ствуют решительность и инициатива. Делаются только обычные повседневные дела, причем выполняются шаб­лонно и буквально по шагам, каждый из которых требует от человека больших усилий и лишен для него какого бы то ни было интереса.

Социальная активность в ущерб собственному эко­номическому и социальному положению. Такие люди с неуместной щедростью раздаривают свое имущество, лег­ко пускаются в финансовые авантюры и оказываются в результате без семьи, друзей, социального статуса или де­нег. Это растянутое самонаказание не связано с осознан­ным чувством вины.

Ажитированная депрессия с напряжением, возбуж­дением, бессонницей, с чувством малоценности, жестки­ми самообвинениями и явной потребностью в наказании. Люди в этом состоянии могут совершать попытки само­убийства.

Вышеописанные болезненные реакции являются край­ним выражением или искажением нормальных реакций.

Перетекая друг в друга по нарастающей, эти искажен­ные реакции существенно затягивают и отягощают горевание и последующее «выздоровление» горюющего. При адекватном и своевременном вмешательстве они поддают­ся коррекции и могут трансформироваться в нормальные реакции, а затем найти свое разрешение.

Один из видов патологического горевания -реакции горя на разлуку, которые могут наблюдаться у людей, перенес­ших не смерть близкого, а лишь разлуку с ним, связанную, например, с призывом сына, брата или мужа в армию.

Общая картина, возникающая при этом, рассматрива­ется как синдром предвосхищающего горя (Э. Линдеманн). Известны случаи, когда люди так боялись известия о смер­ти родного человека, что в своих переживаниях проходили все стадии горевания, вплоть до полного восстановления и внутреннего освобождения от близкого. Такого рода ре­акции могут хорошо предохранить человека от удара не­ожиданного известия о смерти, однако они также являются помехой восстановлению отношений с вернувшимся че­ловеком. Эти ситуации нельзя расценивать как предатель­ство со стороны ожидающих, но по возвращении требуется большая работа обеих сторон по построению новых отно­шений или отношений на новом уровне.

Задачи работы горя. Проходя по определенным ста­диям переживания, горевание выполняет ряд задач (по Г. Уайтеду):

Принять реальность потери. Причем не только ра­зумом, но и чувствами.

Пережить боль потери. Боль высвобождается толь­ко через боль, а это значит, что непережитая боль потери рано или поздно все равно проявится в каких-либо симп­томах, в частности в психосоматических.

Создать новую идентичность, то есть найти свое ме­сто в мире, в котором уже есть потери. Это значит, что че­ловек должен пересмотреть свои взаимоотношения с умершим, найти для них новую форму и новое место внутри себя.

Перенести энергию с потери на другие аспекты жиз­ни. Во время горевания человек поглощен умершим; ему кажется, что забыть о нем или перестать скорбеть равно­сильно предательству. На самом деле возможность отпус­тить свое горе дарует человеку чувство обновления, ду­ховного преображения, переживание связи с собственной жизнью.

Человек должен принять боль утраты. Он должен пере­смотреть свои взаимоотношения с умершим и признать изменения своих собственных эмоциональных реакций.

Его боязнь сойти с ума, его страх перед неожиданными изменениями своих чувств, особенно появление резко воз­росшего чувства враждебности, - все это должно быть переработано. Он должен найти приемлемую форму сво­его дальнейшего отношения к умершему. Он должен вы­разить свое чувство вины и найти вокруг себя людей, с которых он мог бы брать пример в своем поведении.

«Лечение» горя. У разных народов, в разных религиях выработаны отношения к смерти, существуют свои ри­туалы прощания с ушедшим. Ритуалы, поминальные даты: 9 дней, 40 дней, годовщина - эти события психо­логически очень точно помогают проходить процессу горевания.

Ритуал оплакивания. В деревнях еще сохраняется по­мощь «плакальщиц» - женщин, которые пронзительны­ми голосами плачут вместе с близкими покойного. Таким образом они нагнетают эмоциональную обстановку, помогая лучше отреагировать близким их утрату, совер­шать горюющему работу горя, продвигая его с фазы шока на фазу реакций.

Кроме этого, тривиальное «На кого ты нас оставил», зву­чащее хором, на бессознательном уровне может являться информацией, что рядом люди, понимающие и разделя­ющие боль, способные помочь. К сожалению, в крупных городах этот обычай почти исчез. Все чаще практикуется накачивание страдающего человека транквилизаторами до полубессознательного состояния, что препятствует нор­мальному отреагированию.

На первых фазах плач является и реакцией и лечением. Не нужно останавливать, успокаивать человека, именно через плач происходит высвобождение. Желательно под­толкнуть человека к посильному участию в организации похорон и всех необходимых мероприятий, например: схо­дить в церковь и поставить свечу, заказать отпевание и т.д. Часто родные из лучших побуждений ограждают горюю­щего от любой деятельности, оставляя его тем самым на­едине с невыносимыми страданиями. Включение в деятельность позволит ему частично отвлекаться от внут­ренних болезненных переживаний.

На первых фазах лучше не оставлять горюющего одно­го, оказывая больше безмолвную поддержку, касаясь ру­кой, обнимая его, тем самым давая поддержку на телесном уровне.

На фазе реакций желательно подтолкнуть человека на конструктивную деятельность: можно сделать мелкий ре­монт в доме или хотя бы переставить мебель, иногда уехать на время или сменить квартиру, выйти на работу и посте­пенно начать заниматься повседневными делами, пусть сначала это будет происходить автоматически.

Часто близкие из уважения к чувствам человека стара­ются не допустить в присутствии горюющего разговоров и обсуждений повседневных дел, забот, прячут нечаянную улыбку, боясь оскорбить человека. Начиная с третьей фазы, это делать можно и даже нужно - аккуратно, постепенно возвращая горюющего к жизни, подводя к моменту ответ­ственности живого перед ушедшим и оставшимися близ­кими людьми. Если, например, у матери погиб взрослый сын, она может взять на себя ответственность воспитывать его детей так, как если бы это делал он.

В случаях, когда горюющий «застрял» на стадии не­приятия случившегося, иногда полезно спровоцировать гнев и затем это чувство направить в русло какой-либо деятельности.

Достаточно часто у людей, находящихся в состоянии горя, развивается заученная беспомощность. Родные и близкие, переполненные любовью и заботой к горююще­му, своим поведением закрепляют эту реакцию. В этих слу­чаях необходимо объяснять родственникам, что человека, переживающего горе, необходимо загружать делами, те­ребить любыми способами, не обращая внимания на вна­чале негативную реакцию со стороны горюющего.

Переживания детей. У детей другие представления о жизни и смерти, не такие, как у взрослых. Как пишет С. Левин, «возможно, многие не боятся небытия потому, что совсем недавно пришли оттуда». Считается, что у де­тей до 2-х лет вообще нет никакого представления о смер­ти. Между двумя и шестью годами у них развивается представление о том, что умирают не навсегда (смерть как отъезд, сон, временное явление). В ранние школьные годы дети относятся к смерти как к чему-то внешнему: они пер­сонифицируют ее либо с определенным лицом (например, приведением), либо идентифицируют с покойником. Ча­сто дети в этом возрасте (5-7 лет) считают собственную смерть маловероятной; эта мысль приходит к ним позже, примерно к 8 годам.

Дети, узнав о смерти родителя или близкого родствен­ника, проходят через те же стадии - шок, отрицание, гнев, депрессия и отчаяние, чувство вины и постепенное при­нятие. Однако период острого горя у них обычно короче, чем у взрослых.

Среди особенностей поведения детей, переживших ут­рату родителя, можно выделить следующие: ребенок пла­чет, надеется на возвращение родителя, иногда начинает его искать, иногда описывает яркое ощущение его присут­ствия, иногда злится из-за утраты и винит окружающих, иногда обвиняет умершего родителя или боится потерять выжившего.

Обычно родители стараются скрывать от детей свои чув­ства по поводу утраты. Это объясняется не столько тем, что родители не хотят расстраивать детей, сколько их собствен­ным страхом перед интенсивностью детских эмоций. Од­нако скрывание факта смерти родителя или запрет на выражение чувств не принесет ничего, кроме патологичес­ких реакций, среди которых можно выделить:

энурез, заикание, сонливость или бессонница, об­кусывание ногтей, анорексия (отсутствие аппетита), галлюцинации;

длительное неуправляемое поведение;

острая чувствительность к разлуке;

полное отсутствие каких-либо проявлений чувств;

отсроченное переживание горя (актуализированное, например, каким-либо психотравмирующим или кризисным событием);

депрессия (у подростков - это гнев, загнанный внутрь).

Ребенку нужно быть включенным в переживания всей семьи, и его эмоции ни в коем случае не должны игнори­роваться. Это самое основное правило, так как ребенок тоже должен отгоревать свою потерю. В процессе пережи­вания ребенок приобретает опыт совладания с ситуация­ми потери в дальнейшей жизни.

В период горевания, особенно острого горя, ребенок должен чувствовать, «что его по-прежнему любят и что он не будет отвергнут». В это время ему нужна поддержка и забота со стороны взрослых (родителя или психолога), их понимание, доверие, а также доступность контакта, что­бы в любое время ребенок мог поговорить о том, что его волнует или просто посидеть рядом и помолчать.

В любом случае, как пишет А.Д. Андреева, «невозмож­но дать рецепт по каждому отдельному случаю. Главное - исходить из потребности ребенка в любви и внимании к нему». Наверное, самый лучший способ помочь ребенку справиться с горем - это доверять естественному ходу са­мого горя, чувствовать состояние и потребности ребенка, находящегося в этом процессе (Кораблина, Акиндинова, Баканова, Родина, 2001). Для ребенка важно выразить свои переживания - будь то желание поплакать или отреаги­ровать свой гнев, рассказать грустную или смешную исто­рию об умершем, посмотреть вместе фотоальбом с его фотографиями, сделать ему подарок, нарисовать свои чув­ства или подержаться в тишине за руки (Баканова, 1998).

При создании соответствующих условий работа горя у де­тей проходит так же, как и у взрослых. Благоприятными для детей условиями проживания горя являются следующие:

хорошие отношения с родителем до его смерти;

получение адекватной информации, откровенных ответов на вопросы ребенка;

участие в процессе оплакивания вместе со всей семьей;

хорошие отношения с оставшимся в живых родите­лем и уверенность в нерушимости этих отношений.

Жизнь после потери. Эмоциональный опыт человека изменяется и обогащается в ходе развития личности в ре­зультате переживания кризисных жизненных периодов, сопереживания душевным состояниям других людей. Особо в этом ряду стоят переживания смерти близкого человека.

Переживания такого характера могут нести в себе объяснение собственной жизни, переосмысление ценно­сти бытия и, в конечном итоге, признание мудрости и глу­бокого смысла во всем происходящем. С этой точки зрения смерть может дать нам не только страдание, но и более полное ощущение собственной жизни; подарить пережи­вание единства и связи с миром, обратить человека к себе.

Человек приходит к пониманию, что со смертью близ­кого собственная жизнь не полностью потеряла смысл, - она продолжает иметь свою ценность и остается такой же значимой и важной, несмотря на потерю. Человек может простить себя, отпустить обиду, принять ответственность за свою жизнь, мужество за ее продолжение - происхо­дит возвращение себе себя самого.

Даже самая тяжелая потеря содержит в себе возмож­ность обретения (Баканова, 1998). Принимая существо­вание потери, страдания, горя в своей жизни, люди становятся способными более полно ощутить себя как неотъемлемую часть вселенной, более полно прожить свою собственную жизнь.

Вопросы и задания к главе 10:

Назовите этапы «нормального» горевания.

Опишите картину острого горя.

Расскажите о фазе реакций.

Что происходит на стадии восстановления?

Что составляет процесс горевания?

В чем появляются болезненные реакции горя?

Что такое синдром предвосхищающего горя?

В чем состоит смысл и каковы задачи работы горя?

9. Ритуалы прощания с ушедшим как психологическая помощь горюющему.

10. Каковы принципы помощи горюющему?

11. Особенности поведения детей, переживших утрату родителя.

12. Патологические реакции детей, переживших утрату.

13. Расскажите об условиях, способствующих проживанию горя у детей.

14. Какова роль приобретений и потерь в нашей жизни?

15. Как происходит переживание приобретений и потерь?

Литература

Александров Е.О. Взорванный мозг. Посттравматическое стрес­совое расстройство. Клиника и лечение. Новосибирск: Сибвузиздат, 1998.

Александровский Ю.А. Состояния психической адаптации и их компенсация. М.: Наука, 1976.

Андреева А.Д. Как помочь ребенку пережить горе // Вопросы пси­хологии. 1991. № 2. С. 87-96.

Баканова А.А. Экзистенциальные аспекты переживаний при по­тере ребенка / A . M . Культура на защите детства. СПб.: Изд-во РГПУ им. АИ. Герцена, 1998. С. 36-38.

Гроф С, Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. М.: Изд-во Трансперсонального института, 1996.

Гримак Л.П. Общение с собой: начала психологии активности. М.: Политиздат, 1991.

Бъюдженталъ Дж. Наука быть живым: Диалоги между терапев­том и пациентом в гуманистической психотерапии. М.: НФ Класс, 1998.

Василюк Ф.Е. Пережить горе // Психология мотивации и эмо­ций. Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, М.В. Фаликман. М.: ЧеРо, 2002. С. 581-590.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Военная психиатрия / Под ред. Ф.И. Иванова. Л.: Изд-во ВМА МО им. СМ. Кирова, 1974.

Гнездилов А. В. Психологические аспекты онкологии в условиях хосписа. СПб.: Клинт, 1996.

Дейте Б. Жизнь после потери. М.: ГРАНД, 1999.

Грановская P . M . Психология веры. СПб.: Речь, 2004.

Грэхэм Д. Как стать родителем самому себе. Счастливый невро­тик. М.: Класс, 1993.

Кекелидзе З.И. Психические расстройства, возникающие при ЧС // Психиатрия чрезвычайных ситуаций. Руководство: в 2 т. / Под ред. Т.Е. Дмитриевой. Т. 1. М., 2004. С. 182-222.

Кораблина Е.П., Акиндинова И.А., Баканова А.А., Родина A . M . Искусство исцеления души. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Гер­цена, 2001.

Крюкова М.А., Никитина Т.Н., Сергеева Ю.С. Экстренная пси­хологическая помощь: Практическое пособие. М.: НЦ ЭНАС, 2001.

Колодзин Б. Как жить после психологической травмы. М.: Шанс, 1992.

Котенев И.О., Богданова М.Б. Террористический акт в Буденнов­ске: постстрессовые состояния у работников милиции // Из­вестия МЦПО и КНИ при ГУК МВД России. № 3. 1996. С. 49-56.

Кучер А.А. Посттравматическое стрессовое расстройство: исто­рия возникновения представлений, суть явления, способы психодиагностики. Новосибирск, 1992.

Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании. Киев: София, 2001.

Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические исследова­ния // Эмоциональный стресс. Л.: Медицина, 1970.

Лазебная E . O . Реадаптация личности при посттравматическом стрессе. Методическое пособие. Программа курса. М.: Ин-т психоанализа, 2003.

Леонова А.Б., Кузнецова А.С. Психопрофилактика стрессов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993.

Линдеманн Э. Клиника острого горя // Психология мотиваций и эмоций / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, М.В. Фаликман. М.: ЧеРо, 2002. С. 591-598.

Марищук В., Евдокимов В. Поведение и саморегуляция человека в условиях стресса. СПб.: Сентябрь, 2001.

О посттравматическом стрессе: Памятка. М.: Академия управ­ления МВД России, 1994.

Посттравматическое стрессовое расстройство. Диагностика и реабилитация: Методическое руководство. Ч. 1. Состави­тели: Матафонова Т.Ю., Павлова М.В., Засыпкина К.В. МЧС России. 2006.

Психология травматического стресса сегодня: Тезисы докладов международной конференции. Киев, 1992.

Психология смерти и умирания. Хрестоматия / Сост. К.В. Сель-ченок. Минск: Харвест, 1998.

Психосоциальная помощь жертвам войны: беженкам и членам их семей / Под ред. Л.Т. Арсел, В. Фолнегович-Шмалц, Д. Козарич-Ковавич, А. Марушич. Киев, 1998.

Психология экстремальных ситуаций: Хрестоматия / Сост. АЕ. Тарас, К.В. Сельченок. Минск: Харвест, 2000.

Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Пушкарев А.Л., Доморацкий В.А., Гордеева Е.Р. Посттравматичес­кое стрессовое расстройство. М., 2000.

Решетников М.М., Баранов Ю.А., Мухин А.П., ЧермянинС.В. Пси­хофизиологические аспекты состояния, поведения и деятель­ности пострадавших в очаге стихийного бедствия // Психол. журн. 1989. № 4. Т. 10. С. 125-128.

Ромек ВЛ., Конторович В.А., Крукович Е.И. Психологическая помощь в кризисных ситуациях. СПб.: Речь, 2004.

Руководство по психиатрии / Под ред. Г.В. Морозова. Т. 1. М.: Медицина, 1983.

Семенова ИД. Проблемы психосоциальной реабилитации бежен­цев // Психосоциальная терапия и психосоциальная реабили­тация в психиатрии. М.: Медпрактика-М, 2004. С. 312-358.

Семенова Н.Д. Групповая психосоциальная терапия больных с онкологическими заболеваниями // Сборник материалов 1-й Всероссийской конференции с международным участием «Социальные и психологические проблемы детской онколо­гии». Москва, июнь 1997 г. С. 94-99.

Тренинговый курс психологической подготовки специалистов поисково-спасательных формирований. М.: ВЦЭРМ-ЦЭПП МЧС России, 2002.

Тарабрина Н.В., Лазебная E . O . Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние проблемы // Психол. журн. № 2. 1992. Т. 13. С. 14-29.

Тарабрина Н.В., Лазебная Е.О., Зеленова M . E . и соавт. Психофи­зиологическая реактивность у ликвидаторов аварии на Чер­нобыльской АЭС // Психол. журн. № 2. 1996. Т. 17. С. 30-45.

Тарабрина R . B . Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб: Питер, 2001.

Тихоненко В.А., Сафуанов Ф.С. Введение в суицидологию // Ме­дицинская и судебная психология. Курс лекций: Учебное по­собие / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ф.С. Сафуанова. М.: Генезис, 2004. С. 266-283.

Трубицина Л.В. Процесс травмы. М.: Смысл, 2005.

Фрейд 3. Печаль и меланхолия // Психология мотиваций и эмо­ций / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, М.В. Фаликман. М.: ЧеРо, 2002. С. 313-318.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Фромм Э. Искусство любить. М.: Педагогика, 1990.

Харди И. Врач, сестра, больной. Психология работы с больны­ми. Будапешт, 1981.

Черепанова E . M . Саморегуляция и самопомощь при работе в эк­стремальных условиях. М., 1995.

Черепанова E . M . Психологический стресс. М.: Академия, 1997.

Шнейдман Э. Душа самоубийцы. М.: Смысл, 2001.

Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: Класс, 1999.

Alexander Н . Le vagabondage/ maladie sociale // Alienist et Neurol.

St. Louise, 1907. № 27. Allen J.G. Coping with trauma: a guide to self-understanding.

Washington: American Psychiatric Press, Inc., 1995.

Mental health and social characteristics of the homeless: a survey of mission users // Am. J. Public Health. 1986.

Fisher P.J., Shapiro S., Breakey W.R. et al. Mental health problems among homeless persons: a review of epidemiological research from 1980 to 1990 // Treating the homeless mentally ill, 1991.

Fisher P.J., Shapiro S., Breakey W.R. et al. Baltimore mission users: social networks, morbidity, and employment // Psychosoc. Rehab. J., 1986.

Semenova N .D. The somatic fasade of the post-traumatic stress disorder // Paper given at the 4 th European Conference on Traumatic Stress of the Europen Society for Traumatic Stress Studies. Psychotraumatology 1945-1995, May 9 th , Paris, France, 1995.

Черепанова "Психология горя"

Горе - это не просто одно из чувств, это одно из тех чувств, которое делает человека человеком. Ни одно самое разумное животное не хоронит своих собратьев. Хоронить - значит быть человеком. Но хоронить - это не отбрасывать, а прятать и сохранять. Человеческое горе не деструктивно (забыть, оторвать, отделится), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить - творить память.

В принципе подобное переживание и симптомы не обязательно могут возникать только в случае смерти близкого.

Через аналогичные состояния (хотя они могут быть выражены слабее) проходит человек при любой утрате близкого - разлуке с ним или, например, при уходе родителя из семьи при разводе. И даже в случае смерти или потери собаки или кошки (тоже ведь почти член семьи!) или при ссоре с близким другом.

Особенно важно различение "нормального" и "патологического" горя, ибо горе, как и любая травматическая реакция, - представляет собой нормальный процесс. На примере горя можно проследить естественную динамику течения любого травматического стресса, т.е. то, как происходит преодоление психологической травматизации при оптимальном случае Этапы естественного течения горя, или, как еще говорят, нормальная "работа горя" (так как человек действительно как бы работает над своей травмой) , характерны для любой фазы психологического стресса, хотя разумеется, их продолжительность сильно варьируется в зависимости от тяжести травмы, а также в зависимости от других факторов.

ОБЩИЕ СИМПТОМЫ ГОРЯ

Соматические нарушения. Специфические нарушения дыхания. Дыхание становится прерывистым, особенно на вдохе, появляются симптомы физического переутомления, утрата аппетита, нарушения сна (повторяющиеся кошмары, бессонница), возможна симптоматика той болезни, от которой умер близкий .

Психологическая сфера. Чувство вины (основное переживание при любой травме, а при горе - доминирующее), погруженность в образ умершего. Ощущение опустошенности, блеклости, серости мира, раздражительность. Идеализация умершего. Чувство брошенности, вызывающее злость. Эта злость вступает в конфликт с идеализацией, вызывая сильные противоречивые чувства. Человек, чувствуя свою злость и ее несправедливость, пытается сдерживаться, и возникает как бы "одеревенелость", желание уйти от контакта. Вначале - избегание разговоров об умершем, затем - назойливое рассказывание.

Что это за злость? Откуда она берется? Обычно горюющим тяжело признаваться в этом чувстве, но оно очень важно. И понимание этого позволяет более точно чувствовать человека, потерявшего близкого.

Дети особенно часто склонны воспринимать смерть близкого человека как предательство , как то, что их бросили, обещав всегда быть рядом. Это очень болезненное переживание, вызывающее внутренние конфликты и противоречивые чувства.

К другим общим симптомам горя относятся специфические нарушения в смысловой сфере. Вдруг обнаруживается: на что ни посмотри, все было связано с умершим. Появляется странная забывчивость в обыденной жизни - умершему ставится, например, тарелка, и это вновь вызывает ухудшение состояния. Нарушаются работоспособность, внимание, память, что усиливает и подчеркивает ощущение собственной малоценности.

ФАЗЫ ГОРЯ

Начальная фаза горя - шок и оцепенение. "Не может быть!" - такова первая реакция на весть о смерти. Характерное состояние может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем - девять дней. Оцепенение - наиболее заметная черта этого состояния.

Как это ни странно, человек на этой фазе чувствует себя вполне хорошо. Он не страдает, снижается чувствительность к боли и даже "проходят" беспокоившие заболевания. Человек настолько ничего не чувствует, что даже рад был бы почувствовать хоть что-нибудь. Его бесчувственность расценивается окружающими как недостаточность любви и эгоизм. От горюющего требуется бурное выражение эмоций, если же человек не может заплакать, его упрекают и винят. Между тем именно такое "бесчувствие" свидетельствует о тяжести и глубине переживаний. И чем дольше длится этот "светлый" промежуток, тем дольше и тяжелее будут последствия.

Для этой фазы характерна утрата аппетита, нередко возникающая мышечная слабость, малоподвижность, иногда сменяющаяся минутами суетливой активности.

В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушенность. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда, в последующем, нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом периоде . Как объяснить все эти явления? Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всем объеме..

Шок оставляет человека в том времени, когда умерший был еще жив. Настоящее сопровождается так называемыми дереализационными и деперсонализационными ощущениями ("это происходит не со мной", "как будто это происходит в кино".)

Внешне на этой фазе человек выглядит, в общем, как всегда. Ведет себя как обычно, выполняет свои обязанности - учится, работает, помогает по хозяйству. Конечно, если внимательно присмотреться, то можно заметить некоторые особенности. Так, движения его несколько механические (как будто бы робот), лицо амимично, неподвижно. Речь невыразительная, малоинтонированная. Немножко запаздывает с реакцией: отвечает не сразу, а чуть-чуть помедлив. Двигается и говорит немного замедленно. Сильных чувств не проявляет вовсе, временами может даже улыбаться и т.п.

Так вот, несмотря на все внешнее обманчивое благополучие, объективно человек находится в довольно тяжелом состоянии. И одна из опасностей состоит в том, что в любую минуту оно может смениться так называемым острым реактивным состоянием, когда человек вдруг начинает биться головой о стену, выбрасываться из окна, т.е. становится "буйным". Окружающие, чья бдительность "усыплена, не всегда могут оказаться готовы к этому.

Чем могут помочь близкие человеку, переживающему горе и находящемуся в фазе шока? Что они должны и чего не должны делать?

1. Разговаривать с таким человеком и утешать его совершенно бесполезно. Он все равно вас "не слышит", а на ваши попытки его утешить лишь удивленно скажет: "Я себя чувствую хорошо".

Но то, что действительно вы можете сделать, - это ходить за ним повсюду "хвостиком", ни на секунду не выпуская его из поля внимания, не оставляя его одного. При этом не обязательно с ним говорить, можно это делать молча. Важно лишь не оставить человека наедине с собой, если вдруг начнется острое реактивное состояние.

2. Если это ребенок, который учится в школе, лучше его не пускать в школу , даже если он будет утверждать, что вполне справится.

3. Постарайтесь как можно больше и чаще касаться человека, тяжело переживающего горе. Тактильный контакт возникает у нас чрезвычайно рано. По сути дела это самый первый контакт младенца с внешним миром. Поэтому, как бы ни были нарушены взаимодействия горюющего с внешним миром, тактильная связь чаще всего сохраняется. Иногда бывает достаточно одних тактильных контактов, чтобы вывести человека из тяжелейшего шока. Особенно, если это такие символические действия, как поглаживание по голове. В этот момент большинство людей начинают чувствовать себя маленькими, беззащитными, им хочется заплакать, как плакали в детстве. Если же вам удалось вызвать слезы, значит, человек переходит в следующую фазу.

4. Нужно вызвать у человека любые сильные чувства, которые выведут его из шока. Сильную радость у человека в такой ситуации вызвать, по-видимому, непросто. Но сгодится и злость. Иногда даже помогающему стоит "вызвать огонь на себя", разозлив горюющего.

Существующие культурные ритуалы способствуют и помогают человеку пережить горе. Поэтому продолжительность фазы в среднем соответствует ритуальным датам.

Фаза страдания и дезорганизации продолжается 6 - 7 недель . В среднем 40 дней. В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание во внешнем мире, реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего. Звонок в дверь - мелькнет мысль: это он; его голос, оборачиваешься - чужие лица; вдруг на улице - это же он входит в телефонную будку. Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, естественно, пугают, принимаясь за признаки надвигающегося безумия.

Сохраняются и первое время могут даже усиливаться различные телесные реакции - затрудненное укороченное дыхание, мышечная слабость, астения, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия, чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле, повышенная чувствительность к запахам, снижение или чрезвычайное усиление аппетита, сексуальные дисфункции, нарушения сна.

Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих мыслей и чувств. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего и его идеализация, особенно к концу фазы, подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о его плохих чертах и поступках . Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться. Изменяется повседневная деятельность. Человеку трудно бывает сконцентрироваться на том, что он делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое -то время стать и вовсе недоступной. Порой возникает бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.

Работа по переживанию горя становится ведущей деятельностью. Это самый тяжелый период.

Основным переживанием выступает чувство вины. Возникают так называемые патогенные цепочки, когда человек, вспоминая событие, усматривает разнообразные намеки, которые были ему даны, - раз я знал, я мог предотвратить событие.

Как я уже говорила, чувство вины - чрезвычайно непродуктивное чувство. Человек, испытывающий чувство вины, ничего не будет делать, чтобы облегчить свое состояние. Наоборот, чем ему хуже, тем больше удовлетворяется чувство вины. Поэтому такие люди очень редко сами обращаются к психологу за помощью. И родные и близкие должны помочь им в этом. Если речь идет о ребенке, взрослым следует быть особенно внимательными к его состояниям, что даст возможность точно определить тот момент, когда может понадобиться помощь профессионала. В эмоциональной сфере такой ребенок ощущает подавленность, страх. Актуализируется, в частности, страх смерти. Ребенку начинает казаться, что все в жизни хрупко и в любой момент может закончиться, он начинает бояться за жизнь близких.

Часто дети, потерявшие близкого, требуют, чтобы мать или отец были с ними все время, даже сопровождали в туалет. Иногда родители интерпретируют это как боязнь одиночества. Это так. Но главное, они боятся, что пока их нет, с родителем может что-то случиться, он может умереть. Они со страхом отмечают признаки приближающейся старости родителей: седые волосы, морщины и т.п.

Очень характерны для данной фазы сильные нарушения памяти на текущие события. Это бывает выражено настолько сильно, что ребенок не может учиться в школе. Поэтому очень важно вовремя оказать ребенку необходимую психологическую помощь.

Окружающие замечают, что даже внешне человек, переживающий горе, сильно меняется. Амимичности как не бывало. Лицо становится очень выразительным, на нем застывает маска страдания. Походка меняется, человек горбится ("горе пригнуло к земле"), даже волосы становятся тусклыми. Появляется масса проблем со здоровьем. Все время что-то болит. На этой фазе появляется эмоциональная лабильность - очень легко вызываются чувства, в любой момент человек готов заплакать.

Чем можно облегчить страдания горюющего?

1. Если на первой фазе вам следует постоянно быть вместе с горюющим, то здесь можно и нужно дать человеку, если он того хочет, побыть одному .

2. Но если он пожелает с вами поговорить, нужно всегда быть в его распоряжении, выслушать его (даже если вы слушаете это все в сотый раз и вам самому тяжело) и поддержать.

3. Как уже говорилось, эти люди часто раздражительны, тем не менее, понимая их состояние, надо относиться к ним более мягко , прощая многое (но не все!).

4. Если человек плачет, вовсе не обязательно совершать то, что мы называем "утешением". Слезы дают возможность сильнейшей эмоциональной разрядки. Наши слезные железы устроены таким образом, что слезы способствуют выработке успокоительных веществ. Успокаивая человека, мы не даем возможности этому процессу завершиться.

5. В конце этой фазы нужно начать потихоньку приобщать человека к общественно полезной деятельности: отправить в школу или на работу, начать загружать домашней работой. Это очень полезно, так как дает возможность отвлечься от своей основной проблемы. Естественно, режим должен быть щадящим, так как человек все еще ослаблен.

6. Считается, что с горюющим человеком надо быть чрезвычайно бережным, я бы сказала, трепетным. Но это не так. Попытайтесь представить себя в окружении людей, каждый из которых смотрит на вас жалостливым, сочувствующим взглядом. Да вам захочется сбежать от них как можно скорее! Потому что все вам будет напоминать о вашей утрате.

На самом деле на этой стадии с человеком можно уже обращаться вполне нормально и иногда даже можно с ним ссориться . Особенно замечательный метод - формирование у человека чувства реальной вины. С виной выжившего вы ничего не можете сделать, так как она иррациональна по своим механизмам. Зато можно перенести центр тяжести в реальность. Например, можно сказать человеку, слишком, на ваш взгляд, увлекшемуся переживанием горя, примерно следующее: "Как тебе не стыдно! Ты занят своими переживаниями и не заботишься о тех людях, которые вокруг и которым нужна твоя помощь. Ты - эгоист!" Уверяю вас, эти слова будут для горюющего как бальзам на рану. Ему будет очень приятно их услышать. Он не обидится на вас, а даже будет чувствовать благодарность, так как вы как бы "позволили" ему завершить работу по переживанию горя.

7. И конечно, человеку надо постоянно демонстрировать, что хотя вы и понимаете его проблему, но относитесь к нему как к обычному человеку, не давая ему никаких скидок и послаблений. Это тоже будет оценено очень высоко и поможет в реадаптации. Конечно, вы должны понимать, что этот человек находится в "состоянии горя", но ничем не показывайте ему это.

В целом фазу острого горя можно считать критической в отношении дальнейшего его переживания, а порой она приобретает особое значение и для всего жизненного пути. То, как она будет преодолена, определит и стратегию дальнейшей жизни. Если позитивно - то это будет очень важный эмоциональный опыт. Если человек не справится с горем, то навсегда останется в этой фазе (патологическое горе), или же ему может понравиться сочувствие и жалость, которую он вызывает, и из него сформируется профессиональная Жертва.

Фаза остаточных толчков и реорганизация . Эта фаза наступает дней через 40 после события и продолжается примерно год.

На этом этапе жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, повседневная деятельность, умерший перестает быть главным сосредоточением жизни. Переживание горя теперь не ведущая деятельность, оно протекает в виде редких отдельных приступов. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в предыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно воспринимаются как еще более острые. Поводом для них чаще всего служат какие-то даты, традиционные события ("Новый год впервые без него", "весна впервые без него", "день рождения"), или события повседневной жизни ("обидели, некому пожаловаться", "на его имя пришло письмо").

Эта фаза длится, как правило, в течение года . За это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год.

За этот период утрата постепенно входит в жизнь . Человеку приходится решать множество новых задач, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с тем, "что бы он сказал". Так, девочка отказывается есть конфеты, потому что ее умерший братик не может делать того же. Постепенно появляется все больше воспоминаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды. Некоторые из этих воспоминаний становятся особенно ценными, дорогими, они сплетаются порой в целые рассказы, которыми делятся с близкими, друзьями. На этой фазе человек как бы получает возможность отвлечься от прошлого и обращается к будущему - начинает планировать свою жизнь без умершего.

Поэтому основная психологическая помощь на данном этапе состоит в том, чтобы помочь, способствовать этому обращению к будущему, помочь строить всевозможные планы.

Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу.

Фаза завершения. Здесь человеку приходиться порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие завершение "работы горя". (Это один из примеров, когда культурные традиции не способствуют оптимизации состояния.) Например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему.

Смысл и задача "работы горя" в этой фазе состоят в том, чтобы образ умершего занял свое постоянное место в нашей жизни. Признаком этой фазы является то, что человек, вспоминая об умершем, переживает уже не горе, а печаль - совершенно иное чувство. И эта печаль уже останется навсегда в сердце человека, потерявшего близкого.

ПАТОЛОГИЧЕСКОЕ ГОРЕ

Нормальная "работа горя" может стать патологическим процессом, если человек "застревает" на одной из фаз. Как правило - на второй. Это приводит к тяжелейшим последствиям, когда человек обречен бесконечно долго переживать острую фазу горя - самую тяжелую, самую болезненную . Все симптомы второй фазы усиливаются и подчеркиваются. И у человека развивается тяжелейший синдром посттравматических стрессовых нарушений в полном объеме.

Причины возникновения патологического горя:

Конфликты или ссоры с близким человеком перед его смертью.

Невыполненные обещания. Например, сын обещал матери приехать к ней, но откладывал, пока не стало слишком поздно...

Определенные обстоятельства смерти близкого.

Когда человек по разным причинам не присутствует на похоронах и не имеет возможности попрощаться.

Наконец, ситуацией, в значительной мере вызывающей патологическое горе (я бы даже сказала - в максимальной степени), являются так называемые "непохороненные мертвецы" - без вести пропавшие, те, чьи тела не были найдены, те, о смерти которых не сообщили близким, и т.п.

Реакция утраты на смерть близкого человека может проявляться эмоциональным шоком с оцепенением и «окаменелостью» или беспокойством, плачем, нарушением сна, аппетита, сужением сознания на психотравмирующих переживаниях, постоянными воспоминания об умершем, душевной тоской и т.п. С такими симптомами пациенты часто, в связи со смертью близких людей обращаются к психиатрам и психотерапевтам.

Реакция на утрату значимого объекта является специфическим психическим процессом, развивающимся по своим законам. Данный период жизни, сопровождающийся трауром, особыми атрибутами и ритуалами, носит очень важную задачу - адаптацию субъекта, перенесшего утрату, к «новой» жизни, жизни без умершего человека.

На сегодняшний день нет теорий горя (утраты, потери), адекватно объясняющих, как люди справляются с утратами, почему они по разному переживают меняющиеся степени и типы дистресса, как и через какой время они приспосабливаются к жизни без значимых умерших людей.

Существует несколько классификаций реакций горя. Исследователи выделяют от 3 до 12 стадий или этапов. В этих классификациях предполагалось, что человек, переживающий утрату, двигается от стадии к стадии . Однако, некоторые специалисты критикуют данный подход . Они считают, что основная сложность использования этих классификаций заключается в отсутствии четких границ между стадиями, а периодически возникающих рецидивах болезненного состояния, когда пациент возвращается на уже прошедшую, вроде бы успешно прожитую стадию.

Еще одной особенностью проявления горя, затрудняющий использование стадийных классификаций и диагностику актуального состояния, является его индивидуальный и изменчивый характер. Кроме того, в определенных случаях некоторые стадии отсутствуют или бывают плохо выражены, и тогда их не удается отследить и/или взять в проработку. Поэтому некоторые авторы предпочитают ориентироваться не на стадии и этапы, а на задачи, которые должны быть выполнены человеком, переживающим утрату при нормальном течении горя .

Таким образом, большинство современных специалистов выделяют многообразные варианты течения и переменчивость переживаний горя, которые значительно отличаются по интенсивности и продолжительности среди культуральных групп и у разных людей .

Психиатру (психотерапевту) в своей практической деятельности важно отличать адаптивный вариант совладания с трагической ситуацией (неосложненное горе) от дезадаптивного варианта (осложненное горе).

Субъективные переживания утраты индивидуально-различны для каждого человека, в связи с чем клинические проявления могут быть крайне вариабельны. Тем не менее, психиатру (психотерапевту) нужно составить мнение о том, развивается ли горе человека адаптивно или нет, чтобы принять решение о вмешательстве. Клиницист, который не представляет диапазон симптомов горя, рискует вмешаться в нормальный процесс и, возможно, расстроить его.

Знание специалиста о границах неосложненного, адаптивного горя может помочь ему распознать осложненное горе и/или депрессию, возникающую вслед за смертью близкого человека.

Неосложненное горе хотя и определяется в некоторой степени временными критериями и глубиной переживаний , но не они являются определяющими. Критериями диагностики неосложненного горя являются:

1. Наличие динамики состояния. Горе - это не состояние, а процесс. «Застывшее», не меняющееся состояние должно внушать опасения.

2. Периодическое отвлечение внимания от болезненной реальности смерти.

3. Появление позитивных чувств в течение первых 6 месяцев после смерти близкого человека.

4. Переход от острого горя к интегрированному. Shear M.K. и Mulhare E. выделяют две формы горя . Первая - это острое горе, которое возникает сразу после смерти. Оно проявляется выраженной печалью, плачем, непривычными дисфорическими эмоциями, озабоченностью мыслями и воспоминаниями об ушедшем человеке, нарушенными нейровегетативными функциями, сложностью концентрации внимания и относительное отсутствие интереса к другим людям и активности в повседневной жизни.

Во время перехода от острого горя к интегрированному интенсивность психопатологических расстройств снижается и человек, переживший утрату, находит путь возврата к полноценной жизни. Утрата интегрируется в автобиографическую память, мысли и воспоминания об умершем более не поглощают все внимание и не лишают трудоспособности. В отличие от острого горя интегрированное горе не занимает постоянно мысли и не нарушает другие виды деятельности. Однако, могут быть периоды, когда острое горе снова актуализируется. Это часто случается во время значимых событий, таких, как праздники, дни рождения, юбилеи, но особенно в «круглые» даты, связанные со смертью близкого человека.

5. Способность субъекта, пережившего утрату, не только признать смерть близкого человека и расстаться с ним, но и поиск новых и конструктивных способов продолжать отношения с умершим . Столкнувшись с дилеммой сбалансировать внутренние и внешние реалии, скорбящие постепенно учатся снова воспринимать в своей жизни любимого человека как умершего.

Исследователями установлено, что наличие вышеперечисленных критериев является признаком жизнеспособности для людей, переживших утрату, и связаны с хорошими долгосрочными исходами для них.

Осложненное горе, иногда упоминаемое по отношению к неразрешимому или травмирующему горю, является употребительным обозначением для синдрома пролонгированного (протяженного) и интенсивного горя, который связан со значительным ухудшением в работе, здоровье, социальном функционировании.

Осложненное горе - синдром, который возникает примерно у 40% людей, понесших утрату, что связано с неспособностью перейти от острого горя к интегрированному.

При осложненном горе симптомы частично совпадают с симптомами обычного, неосложненного горя, и часто не принимаются во внимание. Они воспринимаются как «нормальные» с ошибочным предположением, что время, сильный характер и естественная поддерживающая система исправят ситуацию и освободят горюющего от душевного страдания. Несмотря на то, что неосложненное горе может быть крайне болезненным и разрушительным, оно обычно бывает переносимым и не требует специфического лечения. В то же время осложненное горе, и связанные с ним различные психические нарушения могут быть дезадаптирующими и тяжело инвалидизирующими, влияя на функционирование и качество жизни пациента, приводя к тяжелым соматическим заболеваниям или суициду. Такие состояния требуют специфического психотерапевтического и психиатрического вмешательства.

Для людей с осложненным горем характерны специфические психологические установки, связанные с трудности в принятии смерти близкого человека. Они воспринимают для себя радость как нечто неприемлемое и постыдное, считают, что их жизнь тоже закончилась и что та сильная боль, которую они терпят, никогда не исчезнет. Эти люди не хотят, чтобы горе закончилось, так как чувствуют, что это все, что им осталось от отношений с их любимыми. Некоторые из них идеализируют умершего или пытаются самоотождествляться с ним, перенимая некоторых черт его характера и даже симптомы болезни .

У субъектов с осложненным горем иногда отмечается сверх-вовлеченности в деятельность, связанную с умершим, с одной стороны, и чрезмерным уклонением от другой активности. Часто эти люди чувствуют себя отчужденными от других, включая ранее близких им.

DasWortgewand/ Pixabay

Исследователей «души» — этого самого загадочного и непостижимого явления существует много. И религия, и наука часто спорят о происхождении жизни, но они едины во мнении о наличии души у человека. Ее сложно отрицать, но и до конца исследовать тоже не представляется возможным. Душа, определенно, существует. Но, как оказалось, не у всех. О людях без души верующие говорят: «продал душу дьяволу», «сгубил свою душу», «пропил душу». Эзотерики и психологи тоже склонны утверждать, что человек может потерять душу. Но лишь частично. Они называют несколько признаков, по которым можно определить, что душа «потерялась», истощилась или человек утратил с ней связь.

Психология «потери» души

В психологии, условно говоря, душа относится к бессознательному, интуиции, чувствам. Это часть психики (в переводе с греческого psyche – душа, дух, сознание). Возможен ли без нее человек? Очевидно, что нет. Поэтому, с точки зрения психологов, душа не может покинуть человека, или вообще в нем «не зародиться». Но может произойти диссоциация – механизм психологической защиты, провоцируемый сильными эмоциями, внутренними противоречиями. С его помощью природа защищает организм от психологических травм и блокирует восприятие травмирующих ситуаций. В результате человек начинает относиться к происходящей реальности, как к не связанной с ним, и с его жизнью. Он будто разделяется на части, прячется за масками или сливается с ними.

Карл Юнг предположил, что эти психологические личности человека состоят из «комплексов». Они являют собой «эмоционально окрашенную совокупность представлений, мотивов и установок, оказывающую существенное влияние на развитие и функционирование психики, личности и поведение человека», и либо формируются в бессознательном, либо вытесняются туда и все равно остаются неосознанными. Когда человек теряет контроль над одним из таких «комплексов», сознательная энергия ослабевает. Таким образом создается психологический дисбаланс и разрушается естественная целостность человека. Психологи это определяют как «множественное расстройство личности», а в племенных культурах его назвали бы потерей души.

Существуют сложные и легкие формы «раздвоения личности». При сложных все понятно – человека называют душевнобольным и отправляют лечить (возвращать ему душу) в психиатрические лечебницы. В случае частичной «потери» души (а сюда относится посттравматический стресс, депрессия, алкоголизм, наркомания и другие зависимости) люди сами пытаются залечить душевные раны и обрести целостность. Они обращаются к Богу, к целителям, к психологам. Церковь, благотворительность, медитация, творчество, любовь, самопожертвование – исцеляющие душу средства. Не всегда, но часто это помогает человеку, который чувствует, что он «потерял» душу, нарушил гармонию между миром и собой.

Признаки человека «без души»

К сожалению, не все осознают, что утратили связь с собственной душой. Но не всегда бездушной является только та личность, в которую вселился «дьявол» (убийца, насильник, вор, лжец, лицемер и т. д.). «Пустым» может оказаться каждый, независимо от уровня образования, наличия воспитания или совести. Узнать человека «без души» можно по следующим признакам:

Понять, от кого нужно держаться подальше, помогут пять определяющих признаков. Если в вашем окружении есть тот, кому присущи хотя бы две такие черты, постарайтесь общаться с таким персонажем максимально нейтрально, чтобы не стать его жертвой.