К годовщине начала Великой Отечественной войны на сайте Министерства обороны появился раздел, в котором можно познакомиться с уникальными свидетельствами очевидцев.
В 1952 году специальная группа при Военно-историческом управлении Генерального штаба Советской армии начала работу над описанием событий Великой Отечественной войны.
Те, кто командовал в начале войны округами, армиями, корпусами и дивизиями, получили список из пяти вопросов. Военачальников, в частности, спрашивали, почему в июне 1941 года большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях, насколько штаб их части был подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны.
- Министерство обороны Российской Федерации
Теперь часть этих, ранее засекреченных, исторических документов стала доступна пользователям интернета.
Несмотря на по-военному сухие формулировки, которыми высшие офицерские чины описывают события 22 июня 1941 года, возникает ясное представление о том, что им пришлось пережить в первые дни немецкого вторжения.
Пётр Собенников, в 1941 г. — командующий войсками 8-й армии Прибалтийского особого военного округа (Северо-Западный фронт):
«Насколько неожиданно для подходивших войск началась война, можно судить, например, по тому, что личный состав тяжёлого артиллерийского полка, двигавшийся по железной дороге на рассвете 22 июня, прибыв на ст. Шауляй и увидев бомбёжку наших аэродромов, посчитал, что начались манёвры.
А в это время уже почти вся авиация Прибалтийского военного округа была сожжена на аэродромах. Например, из смешанной авиадивизии, которая должна была поддерживать 8-ю армию, к 15 часам 22 июня осталось 5 или 6 самолётов СБ».
Внезапность нападения привела к тому, что в первые часы война воспринималась частью командиров просто как провокация, на которую не стоит поддаваться:
«На провокацию не поддаваться, по самолётам не стрелять! … Немцы кое-где начали вести бой с нашими погранзаставами.
Это очередная провокация. На провокацию не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов на руки не давать».
Документы дают представление и о личном мужестве командного состава в самые тяжёлые часы войны.
Николай Иванов, в 1941 г. — начальник штаба 6-й армии Киевского особого военного округа (Юго-Западный фронт):
«...Было принято решение замазать знаки на танке грязью и двигаться по дороге на Смела днём с закрытыми люками вместе с немецкими машинами, которые изредка проходили по дороге. Эта маленькая хитрость удалась, и мы днём двигались от Звенигорода на Шполу, причём немецкие регулировщики давали нам дорогу.
Надеясь и в дальнейшем безнаказанно двигаться с немцами, мы выехали на дорогу, идущую от м. Смела на Черкассы. Танк дошёл по дамбе до взорванного моста, но был обстрелян немецкой артиллерией зажигательными снарядами, при развороте сполз с дамбы и наполовину затонул. Вместе с экипажем мы вышли из танка и через час, перейдя болото, соединились со своими частями на участке 38-й армии».
Михаил Зашибалов, в 1941 г. — командующий 86-й стрелковой дивизией 5-го стрелкового корпуса 10-й армии Белорусского особого военного округа (Западный фронт):
«Начальнику штаба дивизии я приказал связаться с пограничными комендатурами и заставами и установить, что делают немецко-фашистские войска и что делают наши пограничные комендатуры и заставы на Государственной границе СССР.
В 2 часа 00 минут начальник штаба дивизии доложил сведения, полученные от начальника Нурской пограничной заставы, что немецко-фашистские войска подходят к реке Западный Буг и подвозят переправочные средства.
После доклада начальника штаба дивизии в 2 часа 10 минут 22 июня 1941 года я приказал подать сигнал «Буря 2», поднять стрелковые полки по тревоге и выступить форсированным маршем для занятия участков и районов обороны.
В 2 часа 40 минут 22 июня я получил приказ вскрыть пакет командира корпуса, хранящийся в моём сейфе, из которого мне стало известно, что я должен поднять дивизию по боевой тревоге и действовать согласно принятому мной решению и приказу по дивизии, что мною и было сделано — по моей инициативе на час раньше».
На данный момент в разделе сайта Минобороны «Так начиналась война» представлены развернутые показания семерых военачальников в виде ответов на пять вопросов.
Так начиналась война
Минобороны опубликовало рассекреченные архивные документы о событиях 22 июня 1941 года
На сайте Министерства обороны России появился новый раздел, посвященный событиям 22 июня 1941 года — началу Великой Отечественной войны. В нем представлены архивные документы с воспоминаниями советских военачальников, очевидцев событий 22 июня 1941 года и хроника первых дней войны СССР против Германии. Все опубликованные данные были получены из рассекреченных фондов Центрального архива Минобороны России. Ещё архивы и секреты ВОВ и
___
Ранее не публиковавшиеся архивные документы содержат информацию о ходе развертывания войск Прибалтийского, Киевского и Белорусского особых военных округов по «Плану обороны государственной границы 1941 года» и степени готовности оборонительного рубежа по линии государственной границы к началу войны.
В разделе на сайте Минобороны можно ознакомиться с рассекреченными воспоминаниями маршалов Советского Союза. В них, в частности, речь идет о качестве обеспечения разведданными командования округа и фронта накануне войны.
Так начиналась война
В 1952 году в Военно-историческом управлении Генерального штаба Советской Армии была создана группа под руководством генерал-полковника А.П.Покровского, которая приступила к разработке описания Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.
Для более полного и объективного изложения событий начального периода Великой Отечественной войны 1941-1945 годов были сформулированы вопросы, относящиеся к периоду развертывания войск Прибалтийского, Киевского и Белорусского особых военных округов по «Плану обороны государственной границы 1941 года» накануне Великой Отечественной войны.
1.
2.
Было выделено пять основных вопросов:
1. Был ли доведен до войск в части их касающейся план обороны государственной границы. Если этот план был доведен до войск, то когда и что было сделано командованием и войсками по обеспечению выполнения этого плана.
2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто для обороны границы до начала военных действий.
3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидающимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнение этого распоряжения и что было сделано.
4. Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях.
5. Насколько штаб части был подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны.
_______
Задания были разосланы командующим округами, армиями, командирам корпусов, дивизий, осуществлявшим управление в первые дни войны.
_______
3.
— «Группировка немецко-фашистских войск накануне войны в Мемельской области, в Восточной Пруссии и в Сувалкской области в последние дни перед войной была известна штабу округа достаточно полно и в значительной ее части и подробно.
Вскрытая группировка немецко-фашистских войск накануне военных действий расценивалась разведотделом [штаба округа] как наступательная группировка с значительным насыщением танками и моторизованными частями.»
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
«Командование и штаб округа располагали достоверными данными об усиленной и непосредственной подготовке фашистской Германии к войне против Советского Союза за 2-3 месяца до начала военных действий.
Начиная со второй недели войны большое внимание уделялось организации отрядов, направляемых в тыл противника с целью разведки и диверсий, а также организации разведывательных радиофицированных групп в тылу противника и радиофицированных точек на территории, занимаемой нашими войсками, на случай вынужденного их отхода.»
«В последующие месяцы информация, получаемая от наших групп и отрядов, работающих в тылу противника, все время улучшалась и представляла большую ценность.
Докладывалось о наблюдаемом лично сосредоточении немецко-фашистских войск в приграничных районах, начиная с конца февраля месяца, о проводимых немецкими офицерами рекогносцировках вдоль границы, подготовке немцами артиллерийских позиций, усилении строительства долговременных оборонительных сооружений в приграничной полосе, а также газо и бомбоубежищ в городах Восточной Пруссии.»
_______
11.
— «Насколько неожиданно для подходивших войск началась война можно судить например по тому, что личный состав тяжелого артиллерийского полка, двигавшийся по железной дороге на рассвете 22 июня, прибыв на ст. Шауляй и увидев бомбежку наших аэродромов, считал, что «начались маневры».
А в это время уже почти вся авиация Прибалтийского военного округа была сожжена на аэродромах. Например, из смешанной авиадивизии, долженствовавшей поддерживать 8 Армию, к 15 часам 22 июня осталось 5 или 6 самолетов СБ.»
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
«...около 10-11 часов 18 июня я получил приказание вывести части дивизий на свои участки обороны к утру 19 июня, причем генерал-полковник Кузнецов [Командующий войсками ПриОВО] приказал мне ехать на правый фланг, а сам лично выехал в Таураге, взяв на себя обязанность привести в боевую готовность 10 стрелковый корпус генерал-майора Шумилова.
Начальника штаба армии я отправил в н.п. Келгава с приказанием выводить штаб Армии на командный пункт.
«В течение 19-го июня были развернуты 3 стрелковых дивизии (10-я, 90-я и 125-я). Части этих дивизий располагались в подготовленных траншеях и ДЗОТах. Долговременные сооружения готовы не были.
Даже в ночь на 22 июня я лично получил приказание от начальника штаба фронта КЛЕНОВА в весьма категорической форме — к рассвету 22 июня отвести войска от границы, вывести их из окопов, что я категорически отказался сделать и войска оставались на позициях.»
_______
21.
— «Войска, непосредственно осуществлявшие прикрытие государственной границы, имели подробно разработанные планы и документацию до полка включительно. Вдоль всей границы для них были подготовлены полевые позиции. Эти войска представляли из себя первый оперативный эшелон.»
22.
23.
24.
25.
26.
«Войска прикрытия первый оперативный эшелон, дислоцировались непосредственно у границ и начали развертывание под прикрытием укрепленных районов с началом военных действий.»
«Заблаговременный их выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещен, чтобы не дать повода для провоцирования войны со стороны фашистской Германии.»
_______
27.
— «Будучи еще в Забайкалье и получая разведсводки, мы чувствовали нависающую угрозу, так как разведка довольно точно определила сосредоточение немецко-фашистских войск. Внезапное назначение Начальником штаба 6-й армии в г. Львов мной расценивалось как необходимость предвоенного периода.
Несмотря на безусловные признаки крупного сосредоточения немецких войск, командующий войсками Киевского особого военного округа запретил выдвигать части прикрытия, приводить войска в боевую готовность, а тем более усиливать их даже после начала обстрела госграницы и налетов авиации ночью с 21 на 22 июня 1941 г. Только днем 22 июня это было разрешено, когда немцы уже перешли госграницу и действовали на нашей территории.»
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
«К рассвету 22 июня начали появляться бежавшие с госграницы семьи пограничников и некоторые жители. В городе началась стрельба из некоторых домов и с колоколен по улицам города. Пойманные с оружием оказывались украинскими националистами.
С рассветом начали поступать сведения о высадке немецких десантов восточнее, юго-восточнее и южнее г. Львов. Высланные в эти районы разведгруппы ничего не находили в них. Сведения о десантах за все месяцы начального периода войны оказывались ложными, только нервировали войска и распыляли наши силы на ненужную разведку. Не исключено, что такие данные передавали немецкие агенты, засланные к нам заранее. Мною был поставлен вопрос о разрешении сделать еще одну попытку прорваться организованно в ранее предложенном направлении.
«...было принято решение замазать знаки на танке грязью и двигаться по дороге на Смела днем с закрытыми люками вместе с немецкими машинами, которые изредка проходили по дороге.
Эта маленькая хитрость удалась, и мы днем двигались от Звенигорода на Шпола, причем немецкие регулировщики давали нам дорогу.
Надеясь и в дальнейшем безнаказанно двигаться с немцами, мы выехали на дорогу, идущую от м. Смела на Черкассы.
Танк дошел по дамбе до взорванного моста, но был обстрелян немецкой артиллерией зажигательными снарядами, при развороте сполз с дамбы и наполовину затонул.
Вместе с экипажем мы вышли из танка и через час, перейдя болото, соединились со своими частями на участке 38-й армии.»
_______
49.
— « До вероломного нападения … я и командиры частей моего соединения на знали содержание мобилизационного плана, так называемого - МП-41 года.
После его вскрытия, в первый час войны, все убедились, что оборонительная работа, командно-штабные учения с выходом в поле, исходили строго из мобилизационного плана 41 года, разработанного штабом Киевского особого военного округа и утвержденного Генеральным Штабом.»
50.
51.
52.
53.
54.
55.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
71.
72.
«Войска, непосредственно осуществлявшие прикрытие государственной границы, имели подробно разработанные планы и документацию до полка включительно. Вдоль всей границы для них были подготовлены полевые позиции. Эти войска представляли из себя первый оперативный эшелон.»
«Войска прикрытия - первый оперативный эшелон, дислоцировались непосредственно у границ и начали развертывание под прикрытием укрепленных районов с началом военных действий. Заблаговременный их выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещен, чтобы не дать повода для спровоцирования войны со стороны фашистской Германии.»
_______
73.
— «Выписки из планов обороны государственной границы (...) хранились в штабах корпусов и дивизий в запечатанных "красных" пакетах.
Распоряжение о вскрытии красных пакетов из штаба округа последовало в исходе 21 июня. Удар авиации противника (3.50 22 июня) застал войска в момент выдвижения их для занятия обороны.
По утвержденному плану обороны госграницы 1941 года, в связи со сосредоточением крупных германских сил к госгранице, было предусмотрено увеличение количество войск, включаемых в план.»
74.
75.
76.
77.
78.
79.
80.
81.
82.
83.
«К 21 июня на 400-километровом фронте вдоль государственной границы (на расстоянии от 8 до 25-30 км от нее) было сосредоточено полностью 13 стрелковых дивизий, 14-я была на подходе в районе сев.-зап. опушки Беловежской пущи.
На глубине 250-300 км находилось еще 6 стрелковых дивизий, из них 4 - в движении.»
«Оборона границы до начала боевых действий дивизиями не занималась. Радиостанции в управлениях армий бомбежкой были разбиты.
Управление приходилось осуществлять офицерами связи, связь поддерживалась самолетами У-2, СБ, бронемашинами и легковыми машинами.»
«Трудность поддержания связи при помощи только подвижных средств связи заключалась в том, что и эти средства были очень ограничены. Кроме того, авиация противника уничтожала эти средства как в воздухе, так и на земле.
Достаточно привести такой пример: 26 июня нужно было передать боевой приказ армиям об отходе их на рубеж р. Шара и далее через Налибокскую пущу.
Для доставки шифрованного приказа мною в каждую армию было отправлено по одному самолету У-2 с приказанием сесть около КП и вручить приказ; по одному самолету СБ в каждую армию с приказанием сбросить около КП парашютиста с шифрованным приказом для вручения; и по одной бронемашине с офицером для вручения этого же шифрованного приказа.
Результаты: все У-2 сбиты, все бронемашины сожжены; и только на КП 10-й армии с СБ были сброшены 2 парашютиста с приказами. Для выяснения линии фронта приходилось пользоваться истребителями.»
_______
84.
— «В час ночи 22 июня 1941 года Командиром корпуса был вызван к телефону и получил нижеследующие указания — штаб дивизии, штабы полков поднять по тревоге и собрать их по месту расположения. Стрелковые полки по боевой тревоге не поднимать, для чего ждать его приказа.»
85.
86.
87.
88.
89.
90.
91.
92.
93.
94.
95.
96.
97.
98.
99.
100.
101.
«Начальнику штаба дивизии приказал связаться с пограничными комендатурами и заставами и установить, что делают немецко-фашистские войска и что делают наши пограничные комендатуры и заставы на Государственной границе СССР.
В 2.00 начальник штаба дивизии доложил сведения, полученные от Начальника Нурской пограничной заставы, что немецко-фашистские войска подходят к реке Западный Буг и подвозят переправочные средства.»
«После доклада начальника штаба дивизии в 2 часа 10 минут 22 июня 1941 года приказал подать сигнал "Буря" и поднять стрелковые полки по тревоге и выступить форсированным маршем для занятия участков и районов обороны.
В 2.40 22 июня получил приказ вскрыть пакет Командира корпуса, хранящийся в моем сейфе, из которого мне стало известно - поднять дивизию по боевой тревоге и действовать согласно принятому мной решению и приказу по дивизии, что мною было сделано по своей инициативе на час раньше.»
_______
Поступившие в адрес Военно-исторического управления материалы за авторством известных советских военачальников были тщательно изучены и проанализированы и легли в основу фундаментальных научных трудов, описывающих ход Великой Отечественной войны с точки зрения военных специалистов.
На первый вопрос ответы были неоднородными. Одни командиры сообщили, что план был доведен до них заблаговременно в части касающейся и, у них была возможность разработать свои планы с построением боевых порядков и определением боевых участков. Другие ответили, что с планом они ознакомлены не были, а получили его в запечатанных пакетах непосредственно в первые дни войны.
Так начальник штаба 28 стрелкового корпуса 4 армии Белорусского особого военного округа Лукин пояснил, что «… для проверки реальности … плана и инструкции, до начала войны, примерно в период март-май месяцы 1941 года было проведено не менее двух поверочных боевых тревог в присутствии представителей командования Западного военного округа…»
_______
Командир 45-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса 5-й армии Киевского особого военного корпуса Шерстюк вспоминал слова командарма 5-й армии, переданные ему командиром 15-го стрелкового корпуса полковником И.И.Федюнинским: «… План обороны госграницы, места КП и НП в нужный момент получит в закрытом пакете; подготовку щелей отмобилизования в гарнизонах дивизии запрещаю, т.к. это даст повод к панике.»
Командир 10-й стрелковой дивизии Прибалтийского особого военного округа Фадеев сообщил: «План обороны государственной границы Литовской ССР я знал в части касающейся полосы обороны 10-й стрелковой дивизии и обороняющейся слева 125-й стрелковой дивизии за ее правый фланг.»
Командующий войсками 8-й армии Прибалтийского особого военного округа П.П.Собенников вспоминал: «… получив в марте 1941 года назначение на должность, я, к сожалению, в это время ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в г. Ригу в Штаб Прибалтийского особого военного округа, не был информирован о «Плане обороны Государственной границы 1941 года.
По прибытии в штаб 8-й Армии в г. Иелгава, я также не нашел никаких указаний по этому вопросу. У меня складывается впечатление, что вряд ли к этому времени (март 1941 г.) таковой план существовал. Штабом дивизии и штабами полков были отработаны боевые документы, приказы, боевые распоряжения, карты, схемы и т.д. Части дивизии были натренированы для занятия своих районов обороны и огневых сооружений с мест их дислокации… Огонь артиллерии был спланирован по направлениям… Были определены и оборудованы основные и запасные командные и наблюдательные пункты от штаба дивизии до командиров рот включительно.»
Лишь 28 мая 1941 года (эту дату я помню отлично) я, будучи вызван … в штаб округа был, буквально наспех, ознакомлен с «Планом обороны». Все это происходило в большой спешке и несколько нервной обстановке. … План представлял довольно объемистую, толстую тетрадь, напечатанную на машинке. …Мои записи, а также записи моего начальника штаба были отобраны. …К сожалению, после этого никаких указаний не последовало и даже своих рабочих тетрадей мы не получили.
Однако, войска, стоявшие на границе …, занимались подготовкой полевых укреплений…, были ориентированы практически о своих задачах и участках обороны. Возможные варианты действий проигрывались на полевых поездках (апрель-май)…»
Если первый вопрос был для всех одинаков, то второй вопрос значился в двух вариантах.
Почти все командиры отметили, что подготовкой оборонительных рубежей части занимались заранее вплоть до июня 1941 года. Степень готовности укрепрайонов была различна. Так командир 45-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО, отметил, что в мае-июне 1941 года частями дивизии, при условии большой маскировки, у госграницы на удалении примерно 2-5 км строились отдельные пулеметные и артиллерийские ДЗОТы, а также противотанковые рвы… Построенные земляные сооружения частично обеспечивали развертывание и ведение боевых действий частями дивизии.
_______
Командир 72-й горно-стрелковой дивизии Киевского особого военного округа Абрамидзе сообщил, что: «…проведенные мероприятия по укреплению государственной границы, полностью обеспечивали развертывание и ведение боевых действий частями вверенного мне соединения.
Все части удерживали государственную границу во взаимодействии с 92 и 93 погранотрядами до 28 июня, т.е. пока не получили приказ об оставлении границы…»
В Прибалтийском особом военном округе оборонительный рубеж по линии госграницы на фронте Паланга, Кретинга, Клайпедское шоссе и южнее, в основном согласно плану, на глубину р.Миния был подготовлен.
Оборона (предполье) строилась узлами сопротивления, опорными пунктам Были построены дерево-земляные, каменные ДЗОТы для всех станковых пулеметов, а также полковой и противотанковой артиллерии.
В Белорусском особом военном округе оборонительные рубеж по линии госграницы представлял систему окопов, ходов сообщений и дерево-земляных оборонительных сооружений, строительство которых еще не было закончено к началу войны.
Осенью 1940 года войска 28-й стрелкового корпуса по плану командующего 4-й армией работали по сооружению войскового заполнения Брестско-Литовского укрепленного района: ДЗОТов, траншей, полос заграждения.
______
Укрепленный район по восточному берегу р. Буг был в процессе строительства. Отдельные сооружения и участки с выполненными сооружениями были без гарнизонов и вооружения, а Брестский укрепрайон, по словам очевидца, по своей малочисленности не мог даже охранять от проникновения посторонних лиц, как это надлежало быть.
В Белорусском особом военном округе до момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и выводе их для занятия оборонительных рубежей от вышестоящего командования, в том числе штаба округа, получено не было. До нападения все части находились в местах своей дислокации. Например, командир 86-й стрелковой дивизии получил личное приказание командира 5-го стрелкового корпуса собрать штаб дивизии, штабы полков и батальонов в 1.00 ночи 22 июня. Этим же приказанием предписывалось части по боевой тревоге не поднимать и ждать особого приказа. Через час он получил приказ вскрыть пакет командира корпуса, хранящийся у него в сейфе, после чего поднял дивизию по боевой тревоге и действовал по принятому им решению и приказу по дивизии.
_______
Аналогичная ситуация сложилась в Киевском особом военном округе, где распоряжение о приведении частей в боевую готовность и оставлении их в своих гарнизонах было получено от вышестоящего командования.
И даже, несмотря на случаи обстрела немецкими самолетами советских военнослужащих и боев с пограничниками, из штаба 5-й армии поступило указание: «На провокацию не поддаваться, по самолетам не стрелять … немцы кое-где начали вести бой с нашими погранзаставами.
Это очередная провокация. На провокацию не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов на руки не давать.»
Насколько внезапно для войск началась война, можно судить, например, по тому, что личный состав тяжелого артиллерийского полка, двигавшийся по железной дороге на рассвете 22 июня, прибыв на ст. Шауляй и увидев бомбежку наших аэродромов, считал, что «начались маневры.»
48-я стрелковая дивизия Прибалтийского особого военного округа по приказу Командующего войсками округа в ночь на 19 июня выступила из Риги и двигалась к границе с музыкой и, не будучи ориентированной о близкой угрозе войны, была внезапно подвергнута атаке с воздуха и прорвавшихся наземных войск немцев, после чего понесла большие потери и, не дойдя до границы, была разгромлена.
_______
На рассвете 22 июня уже почти вся авиация ПриОВО была сожжена на аэродромах. Из смешанной авиадивизии, приданной 8-й армии округа, к 15 часам 22 июня осталось 5 или 6 самолетов СБ.
Что касается участия артиллерии в первые дни войны, то в большинстве своем она находилась на окружных и армейских сборах согласно распоряжениям штабов округов. Как только начались активные столкновения с противником артиллерийские части своим ходом прибыли в районы боевых действий и заняли нужные позиции. Подразделения, которые оставались в местах дислокаций своих частей приняли непосредственное участие в поддержке наших войск до тех пор, пока было горючее для тракторов. Когда топливо закончилось, артиллеристы были вынуждены взорвать орудия и технику.
Условия, в которых наши войска вступили в войну, все участники первых боев описывают одним словом «неожиданно». Ситуация была одинаковой во всех трех округах. В Белорусском особом военном округе командный состав 28-го стрелкового корпуса должен был прибыть на показное учение командарма 4-й армии на артполигон в Медынь (район Бреста) в 5.00 утра 22 июня.
В момент нападения в г. Брест-Литовск сразу же прекратили работу электрическая и телефонная связь, так как полевой связи штаб корпуса с дивизиями не имел, то и управление было нарушено. Связь поддерживалась путем посылок на автомашинах офицеров. В том же Белорусском особом военном округе командир 330-го стрелкового полка 86-й стрелковой дивизии 5 стрелкового корпуса 10-й общевойсковой армии докладывал в 8.00 утра 22 июня, что с хода контратаковал противника силою больше двух батальонов и во взаимодействии с отдельным разведбатальоном дивизии, пограничной комендатурой и заставами обратил противника в бегство и восстановил утраченное положение пограничными заставами переднего края на участке Смолехи, Зарембы по государственной границе СССР.
_______
Части 99-й стрелковой дивизии 26-й армии Киевского особого военного округа располагались на государственной границе, находясь в постоянной боевой готовности и в очень короткие сроки могли занять свои участки бороны, но противоречивые распоряжения, поступавшие от высшего командования, не позволили нашим артиллеристам открыть огонь по противнику до 10.00 часов утра 22 июня. И только в 4.00 утра 23 июня, после 30-минутной артподготовки наши войска выбили противника из занятого им г. Перемышль и освободили город, где находилось много советских граждан, в том числе семьи офицерского состава.
Части дивизий 5-й армии Киевского особого военного округа вступили в бой с немцами в крайне тяжелых условиях, так как боевые действия начались внезапно и явились неожиданностью, при этом одна треть войск находилась на оборонительных работах, а корпусная артиллерия была на армейском лагерном сборе.
В Прибалтийском особом военном округе немцы начали войну в 4.00 часа утра 22 июня артиллерийской подготовкой и стрельбой прямой наводкой по ДЗОТам, погранзаставами, населенным пунктам, создав много очагов пожаров, после чего перешли в наступление.
Главные усилия противник сосредоточил в направлениях Паланга-Либава, по берегу Балтийского моря обходили г. Кретинга, вдоль Клайпедского шоссе.
Части 10-й стрелковой дивизии отражали огнем атаки немцев и неоднократно переходили в контратаки, вели упорные оборонительные бои на всю глубину предполья до р. Миния, Плунги, Ретовас.
Ввиду сложившейся обстановки, к исходу 22 июня командиром дивизии был получен приказ от командира 10-го стрелкового корпуса - отходить.
_______
Эта дивизия с 22 июня по 30 сентября 1941 года отходила и вела бои в Прибалтике, после чего была погружена на транспорт в г. Таллине и выведена в г. Кронштадт, Стрельно.
В целом все участники первых дней войны отмечают готовность штабов к управлению войсками. Оправившись от внезапного удара, штабы взяли на себя руководство боевыми действиями. Трудности управления войсками проявлялись практически во всем: неукомплектованность некоторых штабов, отсутствие необходимого количества средств связи (радио и транспорта), охраны штаба, автотранспорта для перемещений, нарушенная проволочная связь. Управление тылом было затруднено из-за оставшейся с мирного времени системы снабжения - «округ-полк».
Воспоминания очевидцев и непосредственных участников первых дней войны, безусловно, не лишены субъективности, тем не менее их рассказы - это доказательство того, что советское правительство и высшее командование реально оценивая обстановку периода 1940-1941 годов, чувствовали неполную готовность страны и армии к отражению нападения со стороны фашистской Германии - противника сильного и хорошо вооруженного за счет ограбления стран Западной Европы, с двухлетним опытом ведения боевых действий. Исходя из объективной реальности того времени, приказом привести войска в полную боевую готовность руководство страны не хотело дать повод Гитлеру для развязывания войны в крайне невыгодных для нас условиях, надеялось оттянуть войну.
_______
Минобороны России, 2017
Алексей Заквасин, Владимир Ващенко
Ко Дню памяти и скорби Минобороны РФ опубликовало рассекреченные архивные документы о первых часах и первых кровопролитных сражениях Великой Отечественной войны. На сайте ведомства можно ознакомиться с копией Директивы №1 народного комиссара обороны СССР и боевым приказом маршала Семёна Тимошенко, а также с наградными листами, в которых описаны подвиги советских солдат и офицеров. Кроме того, представлена трофейная карта начального этапа германского вторжения в СССР - плана «Барбаросса». Неизвестные ранее факты о первых днях войны - в материале RT.
- РИА Новости
- june-22.mil.ru
Министерство обороны РФ о первых днях Великой Отечественной войны. Ранним утром 22 июня 1941 года Советский Союз подвергся масштабному вероломному вторжению нацистской Германии и её союзников. С 1996 года годовщина начала ВОВ отмечается в России как День памяти и скорби.
«Вскрытая группировка»
Материалы Минобороны передают трагизм событий начального периода Великой Отечественной войны. Согласно документам, советское командование было осведомлено о развёртывании крупных сил противника в непосредственной близости от государственной границы.
Об эффективной работе военной разведки свидетельствует карта первоначального этапа захвата европейской части СССР, получившего название план «Барбаросса». На ней отмечены основные направления ударов и группировки Красной армии, которые предполагалось окружить.
Об агрессивных планах нацистского режима говорилось в докладах военачальников Прибалтийского и Киевского особых военных округов.
«Группировка немецко-фашистских войск накануне войны… была известна штабу округа достаточно полно… Вскрытая группировка… расценивалась разведотделом как наступательная группировка со значительным насыщением танками и моторизованными частями», — говорится в докладе замначальника разведотдела штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенанта Кузьмы Деревянко.
Москва внимательно следила за переброской войск противника, но не наращивала приграничную группировку, чтобы не провоцировать Германию. Командующий войсками 8-й армии Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант Пётр Собенников в донесении Генштабу указывал, что личный состав Красной армии не верил в скорое начало войны.
«О том, насколько неожиданно для подходивших войск началась война, можно судить, например, по тому, что личный состав тяжёлого артиллерийского полка, двигавшийся по железной дороге на рассвете 22 июня, прибыв на станцию Шауляй и увидев бомбёжку наших аэродромов, считал, что «начались манёвры», — отмечал генерал-лейтенант Деревянко.
Наибольший интерес представляют документы, подписанные 22 июня высшим командованием Красной армии. Речь идёт о Директиве №1 народного комиссара обороны СССР маршала Семёна Тимошенко, которая была передана войскам в 1:45. Документ предписывал командирам 3-й, 4-й и 10-й армий не поддаваться на провокации немцев.
В 7:15 утра вышел боевой приказ народного комиссара обороны №2, составленный начальником Генштаба Георгием Жуковым. В документе содержалось распоряжение:
«Всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их, где они нарушили советскую границу».
При этом авиации Красной армии был дан приказ нанести удар по вражеским аэродромам.
«Приближение войны чувствовалось»
Один из первых ударов военной машины Третьего рейха приняла 55-я Стрелковая дивизия, которая входила в состав 4-й армии Киевского особого военного округа. Несмотря на колоссальное превосходство противника, солдаты проявили необыкновенную стойкость.
Так, батарея старшего лейтенанта Борисова прямой наводкой уничтожила шесть танков вермахта, а взвод младшего лейтенанта Брыкля поджёг шесть гусеничных машин нацистской Германии.
Настоящий ужас на врага наводила 99-я Стрелковая дивизия, прикрывавшая Перемышль. 23 июня это соединение совместно с другими подразделениями Красной армии отбило правобережную часть города и восстановило границу.
- Описание Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, составленное группой под руководством генерал-полковника А.П. Покровского
- june-22.mil.ru
«За несколько первых дней боёв город трижды переходил из рук в руки. Всё это время противник вводил в бой резервы, настойчиво пытаясь захватить инициативу в свои руки… Командование дивизии приняло решение не допустить прорыва противника… продолжая удерживать госграницу», — цитирует Минобороны наградной лист одного из командиров 99-й дивизии полковника Дементьева.
В беседе с RT кандидат исторических наук Алексей Исаев отметил, что опубликованные документы, и в частности Директива №1, свидетельствуют о том, что советское командование осознавало неотвратимость скорого начала войны. Однако войска получали указания зашифрованным способом, и это неизбежно снижало скорость реагирования на военные угрозы.
«Это привело к тому, что для Красной Армии удар вермахта оказался неожиданным. Однако надо признать, что до многих частей директива дошла и в соответствии с её положениями войска были приведены в боевую готовность. И всё же времени на исполнение директивы оставалось крайне мало. Поэтому уже в первые часы войны армия понесла очень большие потери», — констатировал Исаев.
Эксперт сообщил, что подразделения Красной Армии предпринимали все усилия, чтобы выполнить приказы об отражении агрессии, а также нередко действовали в инициативном порядке, проявляя выучку и героизм.
По словам Исаева, уцелевшие бомбардировщики Прибалтийского военного округа отправились бомбить территорию противника, не дожидаясь боевого приказа, который опубликовало Минобороны. Кроме того, получил известность авиаудар советских ВВС по немецкой танковой дивизии в районе Устинлуга под Владимиром-Волынским на Западной Украине.
«Приближение войны чувствовалось, и советские солдаты были готовы дорого продать свою жизнь. Пришёл час, когда надо выполнять свой долг, и они его выполнили.
Рассекретило воспоминания о ней советских военачальников. На сайте ведомства запущен специальный раздел «Так начиналась война», посвященный событиям 22 июня 1941 года.
Как пояснили в ведомстве, в разделе представлены уникальные архивные документы — свидетельства военных начальников, ставших очевидцами событий первых дней Великой Отечественной войны, из рассекреченных фондов Центрального архива Минобороны. «Уникальной особенностью представленных документов являются строгие и по-военному четкие формулировки советских военачальников при оценке состояния вверенных им войск накануне войны», — отметили в Минобороны.
В рассекреченных документах содержится информация о ходе развертывания войск Прибалтийского, Киевского и Белорусского особых военных округов по «Плану обороны государственной границы 1941 года», а также о степени готовности оборонительного рубежа по линии госграницы СССР на момент начала войны.
«Многие военачальники также поделились уникальными воспоминаниями об обстановке, в которой части и соединения впервые вступили в бой с немецко-фашистскими войсками», — заявили в Минобороны.
Всего ведомство рассекретило более 100 страниц воспоминаний советских командиров, которые ранее никогда не публиковались.
Для разработки описания Великой Отечественной войны 1941-1945 годов в Военно-историческом управлении Генштаба Советской армии была создана специальная группа под руководством генерал-полковника . Она сформулировала пять вопросов о развертывании войск по «Плану обороны государственной границы 1941 года», которые ранее были документально неполно освещены: был ли доведен план обороны госграницы непосредственно до войск, что сделали военные в рамках его выполнения; какое количество войск было развернуто для обороны границы до начала войны; когда штаб армии получил распоряжение о приведении войск в боеготовность в связи с ожидающимся нападением Германии и что было сделано для его исполнения; почему на момент начала войны большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях; насколько штаб армии был готов к управлению войсками и как это отразилось на военных операциях в первые дни войны.
Эти вопросы были разосланы командующим округами, армиями, а также командирам корпусов и дивизий, которые управляли войсками в первые дни войны. В рассекреченных документах содержатся их ответы на эти вопросы, рассказали в Минобороны.
Особое внимание министерство обращает на воспоминания заместителя начальника разведывательного отдела штаба Прибалтийского особого военного округа (Северо-Западный фронт) Кузьмы Деревянко, в которых он дает оценку качества обеспечения разведданными командования округа и фронта накануне войны. Так, он пишет, что командование и штаб его округа располагали данными об усиленной подготовке Германии к войне с СССР за два-три месяца до нападения. В частности, было известно о сосредоточении немецко-фашистских войск в приграничных районах СССР, а начиная с февраля 1941 года сообщалось, что немцы усилили строительство оборонительных сооружений у границы и начали готовить артиллерийские позиции.
Командующий войсками 8-й армии того же округа генерал-лейтенант Петр Собенников вспоминает, что война для войск началась неожиданно: личный состав тяжелого артиллерийского полка, увидев бомбежку советских аэродромов в районе литовского города Шауляй, расценили ее как «начало маневров». 19 июня были развернуты три стрелковых дивизии, части которых располагались в подготовленных траншеях и дерево-земляных огневых точках.
Однако, как пишет Собенников, долговременные сооружения на этот момент еще не были готовы, несмотря на осведомленность штаба округа об активности немцев на границе, о которой писал Деревянко.
Маршал Иван , в 1941 году занимавший пост начальника оперативного отдела штаба Киевского особого военного округа (Юго-Западный фронт), пишет, что прикрывавшие госграницу войска имели подробно разработанные планы, вдоль границы для них были готовы полевые позиции, однако развертывание они начали уже с началом боевых действий.
«Заблаговременный их выход на подготовленные позиции был запрещен, чтобы не дать повода для провоцирования войны со стороны фашистской Германии», — объясняет Баграмян.
Несмотря на очевидные признаки крупного сосредоточения у границы немецких войск, командующий войсками Киевского военного округа запретил приводить их в боеготовность, а также усиливать их даже после обстрела госграницы и налетов авиации в ночь на 22 июня, пишет начальник штаба 6-й армии генерал-майор . По его словам, войска на этом направлении было разрешено привести в боеготовность только днем 22 июня, когда немцы действовали уже непосредственно на территории СССР.
Выписки из планов обороны госграницы хранились в штабах корпусов и дивизий в запечатанных красных пакетах, вспоминает генерал-майор Борис , который на момент начала войны руководил оперативным отделом штаба 12-й армии Белорусского особого военного округа (Западный фронт). Штаб округа дал распоряжение о вскрытии пакетов только вечером 21 июня. Когда немецкая авиация на рассвете 22 июня нанесла первый удар, советские войска выдвигались для занятия оборонительных позиций, отметил Фомин.
Все участники первых дней войны отмечали готовность штабов к управлению войсками, однако трудности проявлялись практически во всем: некоторые штабы были неукомплектованы, отсутствовали необходимые средства связи, автотранспорт, было затруднено управление тылом. «Воспоминания очевидцев и непосредственных участников первых дней войны, безусловно, не лишены субъективности, тем не менее их рассказы — это доказательство того, что советское правительство и высшее командование, реально оценивая обстановку периода 1940-1941 годов, чувствовали неполную готовность страны и армии к отражению нападения со стороны фашистской Германии», — говорится на сайте Минобороны.
Федеральная служба безопасности России рассекретила большое количество документов советской и западных разведок, наших армейских штабов, органов управления пограничных соединений и частей НКВД, раскрывающих многие драматические и героические страницы первых месяцев фашистской агрессии в СССР.
Сталин «Корсиканцу» не поверил
В последнее время на Западе активно возрождается сфабрикованный еще Геббельсом миф о том, что фактически Великую Отечественную войну спровоцировало руководство СССР. Гитлер, мол, был вынужден нанести лишь превентивный удар. Но этот миф не выдерживает критики, поскольку есть немало доказательств обратного. Одно из них — письмо Гитлера Муссолини от 21 июня 1941 года, которое передали в ФСБ итальянские спецслужбы.
«Дуче!
Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда нервное выжидание закончилось принятием самого трудного в моей жизни решения…
Англия до сего времени вела свои войны с помощью континентальных стран. После уничтожения Франции британские поджигатели войны направляют все взоры туда, откуда они пытались начать войну: на Советский Союз. Позади этих государств стоит в позе подстрекателя и выжидателя Североамериканский Союз.
Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска. С наступлением теплого времени во многих местах ведутся оборонительные работы… Положение в Англии плохое. Воля к борьбе питается только надеждами на Россию и Америку. Устранить Америку у нас нет возможностей. Но исключить Россию — это в нашей власти. Я надеюсь, что вскоре нам удастся обеспечить на длительно время на Украине общую продовольственную базу.
Сотрудничество с СССР тяготило меня. Я счастлив, что освободился от этого морального бремени".
Из этого письма непредвзятый читатель безусловно поймет, что войну Гитлер начал по внутренней мотивации и отнюдь не в результате мифической внешней провокации.
То, что руководство СССР не только не стремилось к войне, но отметало, как провокационную всякую информацию о подготовке к ней со стороны Германии, вполне очевидно вытекает и из неадекватно благодушной позиции Сталина в 1940—1941 годах.
Известно, с каким скептицизмом он отнесся к тревожным донесениям Рихарда Зорге, других советских разведчиков, предупреждавших советское руководство о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. Вот еще один характерный документ.
«НКВД СССР сообщает следующие агентурные данные, полученные из Берлина.
1. Наш агент «Корсиканец» в разговоре с офицером штаба Верховного командования узнал, что в начале будущего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом к началу военных операций против СССР явится военная оккупация немцами Румынии, подготовка к которой проходит сейчас и должна якобы осуществиться в течение ближайших месяцев.
Целью войны является отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии. На остальной части Советского Союза согласно этим планам должно быть создано «дружественное Германии правительство».
2. Офицер штаба Верховного командования (отдел военных атташе), сын бывшего министра колоний заявил нашему источнику № 3 (бывший русский князь, связан с военными немецкими и русскими аристократическими кругами), что по сведениям, полученным им в штабе Верховного командования, примерно через шесть месяцев Германия начнет войну против Советского Союза".
(Октябрь 1940 года).
Сталин, прочитав это сообщение, вызвал Берию. Тот, зная настроение «Хозяина», заявил: «Я этого „Корсиканца“ за дезинформацию вытащу в Москву и посажу». Конспиративный псевдоним «Корсиканец» имел работник министерства хозяйства Германии, один из руководителей подпольной антифашистской организации в Берлине «Красная Капелла» Арвид Харнак. В 1942 году он был арестован и казнен гестаповцами. Сталин посмертно его наградил орденом Боевого Красного знамени. Но тогда, в 1940 году, он «Корсиканцу» не поверил.
Недоверие к собственной разведке — одна из причин пресловутой «внезапности», которая вылилась в многочисленные жертвы и неразбериху на фронтах вначале войны. Вот некоторые документы, свидетельствующие об этом.
«Совершенно секретно
Донесение заместителя начальника 3-го Управления НКО СССР Ф. Я. Тутушкина о потерях ВВС Северо-Западного фронта в первые дни войны.
Государственный Комитет Обороны
Товарищу Сталину
Вследствие неготовности частей ВВС ПРИБВО к военным действиям, нераспорядительности и бездеятельности некоторых командиров авиадивизий и полков, граничащих с преступными действиями, около 50% самолетов было уничтожено противником при налетах на аэродромы.
Вывод частей из-под удара авиации противника не был организован. Зенитные средства обороны аэродромов отсутствовали, а на тех аэродромах, где средства были, не было артснарядов.
Руководство боевыми действиями авиачастей со стороны командиров 57, 7-й и 8-й авиадивизий, а также штаба ВВС Фронта и Округа было поставлено крайне плохо, связь с авиачастями с начала военных действий почти отсутствовала.
Потери самолетов на земле только по 7-й и 8-й авиадивизиям составляют 303 самолета.
Аналогичное положение по 6-й и 57-й авиадивизиям.
Такие потери нашей авиации объясняются тем, что в течение нескольких часов после нападения вражеской авиации командование Округа запрещало вылетать и уничтожать противника. Части ВВС Округа вступили в бой поздно, когда значительная часть самолетов была уже уничтожена противником на земле.
Перебазировка на другие аэродромы проходила неорганизованно, каждый командир дивизии действовал самостоятельно, без указаний ВВС Округа, посадку совершали, кому — где вздумается, в результате чего на некоторых аэродромах скапливалось по 150 машин.
Так, на аэродроме Пильзино противник, обнаружив такое скопление самолетов, налетом одного бомбардировщика 25 июня с.г. уничтожил 30 самолетов.
Маскировке аэродромов до сих пор не уделяется внимание. Приказ НКО по этому вопросу не выполняется (особенно по 57-й авиадивизии — командир дивизии полковник Катичев и 7-й авиадивизии — командир дивизии полковник Петров), штабы ВВС Фронта и Округа никаких мер не принимают.
В данное время авиачасти ВВС Северо-Западного фронта являются неспособными к активным боевым действиям, так как в своем составе имеют единицы боевых машин: 7-я авиадивизия — 21 самолет, 8-я авиадивизия — 20, 57-я авиадивизия -12.
Экипажи, оставшиеся без материальной части, бездельничали и только сейчас направляются за матчастью, которая поступает крайне медленно…
На складах Округа ощущается недостаток запасных частей к самолетам и авиамоторам (плоскости самолетов МиГ, винты ВИШ-22Е и ВИШ-2, свечи 3 МГА, патроны БС и др. детали)
Заместитель начальника 3-го Управления НКО Союза ССР Тутушкин".
К 22 июня 1941 года вдоль западных границ Советского Союза на трех стратегических направлениях противник сосредоточил 4980 боевых самолетов. В первые же часы войны им была предпринята серия массированных ударов по аэродромам западных пограничных округов.
Воздушным налетам подверглись 26 аэродромов Киевского, 11 аэродромов Прибалтийского особых округов и 6 аэродромов Одесского военного округа. В результате эти округа понесли большие потери в самолетах. Наибольший урон был причинен Западному Особому округу, по которому немцы нанесли главный удар. Если в первый день войны вся Красная Армия потеряла около 1200 самолетов, то один этот округ лишился 738 самолетов.
Основной причиной создавшегося положения явилось то, что советскому военному руководству не удалось в полном объеме выполнить постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 25 февраля 1941 г. «О реорганизации авиационных сил Красной Армии». Согласно этому постановлению намечалось в течение года сформировать 25 управлений авиационных дивизий и более 100 новых авиационных полков и половину из них вооружить новыми типами самолетов. Одновременно шла перестройка авиационного тыла по территориальному принципу.
Однако к началу войны развертывание авиации и перестройка авиации тыла по территориальному принципу не были завершены. К 22 июня 1941 г. были сформированы только 19 новых авиационных полков, 25 авиадивизий не закончили формирование, летный состав проходил переподготовку. Не хватало новой техники, средств обслуживания и ремонта. Развитие аэродромной сети отставало от развертывания авиации. На вооружении ВВС состояли самолеты разных конструкций, большинство из них имели малую скорость и слабое вооружение. Новые самолеты (МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, Пе-2, Ил-2 и др.) по боевым возможностям не уступали самолетам немецко-фашистской армии, а по ряду показателей и превосходили их. Однако поступление их в ВВС началось незадолго до войны, и к 22 июня 1941 г. их насчитывалось только 2739. Поступающие самолеты размещались, как правило, скученно и не рассредоточивались по полевым и другим аэродромам, являясь мишенью для авиации противника.
В Красной Армии в начале войны остро ощущался недостаток зенитных и противотанковых средств. В результате наши войска и аэродромы оказались беззащитными как при танковых атаках, так и при ударах противника с воздуха.
На состояние дел в ВВС Красной Армии существенно повлияло и запоздалое доведение до командования военных округов директивы о приведении войск в полную боевую готовность. Некоторые воинские части и подразделения о содержании директивы узнали уже после начала боевых действий.
Отрицательно сказывалось и бытовавшее в то время мнение, что войны не будет, «что Гитлер нас провоцирует» и мы «не должны поддаваться на провокацию». Даже когда война уже началась, некоторые командиры считали, что это не война, а инцидент.
Но, несмотря на большие потери, советские летчики проявили высокое мужество, отвагу и массовый героизм. В первый день войны они совершили 6 тысяч самолето-вылетов, нанесли значительный урон наступавшим танковым соединениям врага и его авиации, сбили в воздушных боях свыше 200 самолетов противника.
Приказ № 270: «Ни шагу назад!»
Начало войны для нашей авиации оказалось катастрофическим. Не лучше обстояли дела в стрелковых частях.
«Спецсообщение НКВД СССР № 41/303 в ГКО, Генеральный штаб РККА и НКО СССР о расследовании причин больших потерь 199-й стрелковой дивизии
6 июля в районе Ново-Мирополя потерпела поражение, понеся большие потери людьми и материальной частью, 199-я стрелковая дивизия.
Особый отдел Юго-Западного фронта в связи с этим произвел расследование, в результате которого установлено:
3 июля командующий Юго-Западным фронтом приказал 199-й стрелковой дивизии к утру 5 июля занять и прочно удерживать южный фас Новоград-Волынского укрепрайона. Этот приказ командование дивизии выполнило с опозданием. Части дивизии заняли оборону позже указанного срока, кроме этого, во время марша не было организовано питание бойцов. Люди, особенно 617-го стрелкового полка, прибыли в район обороны истощенными.
После занятия района обороны командование дивизии не произвело разведку сил противника, не приняло мер к взрыву моста через р. Случ на центральном участке обороны, что дало возможность противнику перебросить танки и мотомехпехоту. В связи с тем, что командование не установило связи штаба дивизии с полками, 6 июля 617-й и 584-й стрелковые полки действовали без всякого руководства со стороны командования дивизий.
Во время паники, создавшейся в подразделениях при наступлении противника, командование не сумело предотвратить начавшееся бегство. Управление штаба дивизии разбежалось. Командир дивизии Алексеев, зам. командира по политчасти Коржев и нач. штаба дивизии Герман оставили полки и с остатками штаба бежали в тыл.
По вине Коржева и Германа противнику были оставлены партийные документы, чистые бланки партийных билетов, печати партийной и комсомольской организации и все штабные документы.
Командир дивизии полковник Алексеев, зам. командира дивизии по политчасти полковой комиссар Коржев и нач. штаба дивизии подполковник Герман арестованы и преданы суду военного трибунала.
Заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР Абакумов".
199-я дивизия не единичный случай. Многие части в июне-июле 1941 года беспорядочно отступали. И остановить их могла только властная железная рука. Так появился первый «драконовский» приказ.
«Приказ Наркома обороны СССР И. В. Сталина военным советам фронтов, армий о предании суду военного трибунала лиц среднего и старшего начсостава, оставляющих позиции без приказа военного командования
В целях решительной борьбы с паникерами, трусами, пораженцами из начсостава, самовольно оставляющими позиции без приказа высшего командования,
приказываю:
разрешить военным советам действующих армий предавать суду военного трибунала лиц среднего и старшего начсостава до командира батальона включительно, виновных и упомянутых выше преступлениях.
Нарком обороны И. Сталин".
После этого Сталин подписал еще более жесткий приказ № 270, известный в народе под названием «Ни шагу назад!» В соответствии с ним репрессиям подвергались даже семьи проштрафившихся на фронте.
И хотя положение начало постепенно стабилизироваться, уже в июле угроза повисла над самой столицей России.
«Сообщение НКВД СССР № 2210/Б начальнику Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жукову о планах немецкого командования по захвату Москвы и Ленинграда14 июля 1941 г.
По сообщению начальника Ленинградского управления НКГБ, мероприятиями оперативной техники добыты следующие данные от пленных немецких летчиков, находящихся в тюрьме:
2. В данное время самолеты противника тщательно изучают и фотографируют подступы к Ленинграду и главным образом аэродромы.
3. Налеты немецкой авиации на Ленинград будут проводиться большим количеством самолетов и должны начаться со вторника, т.е. с 15 июля.
Начальником УНКГБ информированы тт. Ворошилов и Жданов.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия".
Враг будет разбит!
И все же даже в те тяжелейшие дни уже начинали проступать контуры будущих побед. Основная масса бойцов и командиров проявила величайшее мужество и героизм, искупая своей кровью ошибки политиков.
Из журнала учета боевых действий погранвойск Ленинградского округа (с 22 июня по 11 июля 1941 года):
«Начальник 5 заставы 5 КПО младший лейтенант Худяков, член ВКП (б), попав с личным составом заставы в окружение в несколько раз численно превосходящего врага, будучи раненым, не оставил поля боя, а, как и полагается сыну социалистической Родины, продолжал командовать заставой. Умелой организацией ружейного и пулеметного огня сумел вывести заставу из окружения с незначительным числом потерь своих бойцов, нанеся противнику большие потери. Такое поведение в этот критический момент нач. заставы Худякова говорит лишь об одном, что им в этот момент руководило лишь одно чувство — это чувство любви к матери-Родине, к партии Ленина-Сталина и чувство ответственности за порученное ему дело. Красноармейцы 8 заставы этого же отряда Корнюхин, Воронцов, Толстошкур и Дергапутский, воспитанники Ленинградского комсомола, смелые и мужественные пограничники, с честью выполнили свое боевое задание. Они под сильным огнем противника подползли к дороге, по которой должны были двигаться 5 танков противника, умелыми действиями вывели из строя два танка, тем самым облегчили своему подразделению выполнить основную задачу.
… Заместитель начальника заставы по политчасти Коньков В. И. в момент нападения превосходящих сил противника на район обороны заставы, будучи тяжело ранен в ногу и руку, отказался оставить поле боя.
Не имея возможности передвигаться, приказал красноармейцам принести ему ручной пулемет.
Мужественно преодолевая боль от ран, он метко стрелял в наседавшего врага. В момент критического положения заставы лозунгами «За Родину!», «За Сталина!» сумел воодушевить бойцов, поднять в них веру в победу над врагом…"
Такие героические примеры стали тогда символическим залогом того, что, несмотря на ощутимые потери первых недель войны, советский солдат через четыре тяжелейших года боев все-таки дойдет до цитадели фашизма и водрузит над ее развалинами Знамя Победы.
Юрий Рубцов — полковник, член Российской ассоциации историков Второй Мировой войны